Арбитражный суд г. Москвы 8 июня удовлетворил требования ПАО «Транснефть» к ПАО Сбербанк о признании сделки с двумя барьерными опционами в декабре 2013 г. недействительной. После вступления решения суда в силу банк должен будет возвратить «Транснефти» около 67 млрд. руб., выплаченных компанией банку в сентябре 2015 г. в счет исполнения по сделке. Как пишет информационно-аналитический портал «Экономическая безопасность», из решения суда следует: Сбербанк навязал «Транснефти» «под видом субсидии» невыгодную, высокорисковую, спекулятивную сделку, не отвечающую «цели снижения стоимости обслуживания облигаций за счет соответствующего использования опционной премии, суть исполнения и риски по которой истец не был в состоянии самостоятельно оценить в силу отсутствия у него опыта и квалификации в сфере заключения сделок со сложными производными инструментами». Суд счел, что Сбербанк приложил недостаточно усилий для полного раскрытия «Транснефти» всех рисков по деривативной сделке. В ходе суда установлено, что информация о рисках относительно возможных изменений курса рубля, изложенная в приложении к сделке, отличалась от описания рисков во внутренней документации Сбербанка, где эти риски были расценены как значительно более вероятные. Финансовые ассоциации на стороне «Сбербанка» Финансовые институты резко отреагировали на судебное решение, отмечает издание. Профессиональное сообщество в лице Ассоциации российских банков (АРБ), Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) и Национальной финансовой ассоциации (НФА) распространило заявление, в котором отмечается, что «Транснефть» не может считаться слабой стороной договора». Признание такой компании, как «Транснефть», слабой стороной и распространение на нее соответствующих мер защиты не только дезориентирует участников, но и создает риски для российского рынка внебиржевых производных финансовых инструментов, считают участники объединений. В заявлении НАУФОР, АРБ и НФА выделяется несколько принципиальных моментов, подчеркивает «Экономическая безопасность». Первое, это признание, что в российской финансовой системе отсутствуют какие-либо критерии разграничения профессионалов и непрофессионалов финансового рынка. В письме НАУФОР в адрес Сбербанка от 11 апреля 2017 г. исх. № 366 (копия имеется в редакции), сама НАУФОР указала, что в 2013 г. (в момент заключения оспариваемой «Транснефтью» сделки со Сбербанком) «отсутствовали какие-либо законодательные нормы либо обязательные требования или стандарты, разработанные НАУФОР, устанавливающие форму предупреждения инвесторов, не являющихся квалифицированными, о рисках, связанных с заключением валютных опционов, сущности этих сделок и последствий». «Фактически, — отмечается в публикации, — НАУФОР не только призналась в собственной несостоятельности как регулятора рынка финансовых инструментов, но еще и прямо согласилась с тем, что «Транснефть» «не является квалифицированным» инвестором в отношениях со Сбербанком. На протяжении уже нескольких лет НАУФОР, АРБ и НФА заявляют о том, что разрабатывают критерии функционирования рынка деривативов. Особенно активно к работе в данном направлении эксперты приступают каждый раз, как только суд выносит решение по делам с деривативами не в пользу банков. Наиболее яркий тому пример — дело «Платинум Недвижимость» против Банка Москвы, в котором компании удалось доказать недобросовестность банка во всех судебных инстанциях». Говоря о своей обеспокоенности фактом отнесения «Транснефти» к категории «слабой стороны» по сделке, эксперты, как полагает «Экономическая безопасность», умолчали о том, что Пленум ВАС еще в 2014 г. констатировал, что слабой стороной по сделке могут быть, в том числе, и субъекты хозяйственной деятельности (п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 г. № 6 «О свободе договора и ее пределах»). «Эксперты ассоциаций предлагают на примере дела «Транснефти» и Сбербанка разработать не только новые критерии для квалификации «слабой стороны» по сделке, но и новые критерии для признания сделок недействительными. «По сути, любая сделка, заключенная банком с контрагентом, не являющимся финансовым институтом, теперь может быть признана судом недействительной, вне зависимости от профессионализма контрагента либо осуществленного раскрытия информации», — заявляют представители ассоциаций, не замечая, что утверждают юридическую аксиому, — пишет издание, — в мире не существует сделок, кто бы их ни заключал, которые не могут быть предметом судебного рассмотрения. Из рассуждений экспертов ассоциаций же следует, что когда банк заключает сделку с профессионалом, такая сделка априори не может быть признана недействительной. Получается, что эксперты из НАУФОР, АРБ и НФА убеждают общество в существовании некоего банковского иммунитета от признания недействительными в виду недобросовестности банка любых сделок такого банка с производными финансовыми инструментами». Мировая практика против «Сбера» «Нечего и говорить, что подобная позиция противоречит мировой практике», — отмечает автор статьи. Адвокат Андрей Юков напоминает, что в знаменитом деле Ille Papier-Service GmbH vs. DeutscheBank немецкие суды пришли к выводу о том, что банк, как профессиональный участник финансового рынка, должен был уведомить компанию обо всех рисках, связанных с предлагаемым банком финансовым продуктом. Данное дело имело весьма серьезное значение для развития рынка деривативов Германии. В нем суды закрепили достаточно высокий стандарт информирования о рисках по деривативным сделкам. В результате суды обязали Deutsche Bank выплатить более полумиллиона евро в пользу компании в качестве убытков за нарушение такого стандарта. Аналогичные решения, определяющие стандарты раскрытия профессиональными участниками всей информации по сделкам с деривативами, имеются и в иных юрисдикциях. Например, соответствующие стандарты были выработаны в решениях корейских судов по делу Saeshin Precision Co Ltdv Plaintiff 2 v Standard Chartered Bank Korea v. Shinhan, а также судов США в деле Procter& Gamble Co. v. Bankers Trust Co. До настоящего момента законодательство РФ не содержало каких-либо норм, запрещающих оспаривать сделки банков в случае, когда банки нарушают стандарты добросовестного поведения, в том числе при заключении сделок на рынке деривативов как с непрофессиональными участниками такого рынка, так и с профессионалами. «Хочется верить, — подчеркивает «Экономическая безопасность», — что таких запретов не появится и впредь, все сделки будут «равны» перед законом и судом, и любая при наличии соответствующих оснований может быть оспорена в суде». «Заявления НАУФОР, АРБ и НФА объяснимы с точки зрения корпоративной солидарности, однако оно говорит о том, что там не ознакомились детально с условиями заключенного договора между ПАО «Транснефть» и ПАО «Сбербанк», — объясняет Алексей Буренин, профессор кафедры Международных финансов МГИМО (У) МИД России. — Профессиональное сообщество фактически основывают свое заявление только на том формальном утверждении, что Сбербанком «…было осуществлено всестороннее раскрытие информации об экономическом и юридическом существе и возможных последствиях сделки, разъяснены, какие именно риски с ней связаны…». Какие выводы можно сделать по решению Арбитражного суда, если не вдаваться в детали сделки, по мнению Буренина. Во-первых, оно показывает высокий уровень профессионализма Арбитражного суда. Во-вторых, оно говорит нефинансовым организациям, что они могут рассчитывать на квалифицированную юридическую защиту в случае возникновения конфликтных ситуаций по сделкам с производными инструментов, в связи с этим они могут активнее выходить на данный рынок. В-третьих, такое решение — сигнал отечественным банкам обратить внимание на уровень профессиональной подготовки своих специалистов в области производных инструментов и структурированных продуктов. И последнее, с настоящего момента в практику нефинансовых компаний войдет предварительное консультирование с независимыми от финансовых организаций специалистами предлагаемых им сделок со сложными финансовыми инструментами. Практически в любом случае банк, который специализируется на финансовых инструментах, будет разбираться в них лучше, чем любая компания, осуществляющая нефинансовый профиль деятельности. Учитывая это, можно с уверенностью утверждать, что принятое Арбитражным судом решение положительно скажется на развитии внебиржевого рынка производных инструментов в России, резюмирует Алексей Буренин. Цена вопроса — десятки триллионов «При саботаже (назовем это так) создания нормативов раскрытия информации и механизма реализации сделок с ПФИ со стороны НАУФОР, существуют общие для всех нормы гражданского законодательства, определяющие стандарты добросовестного поведения, которыми должны руководствоваться суды при разрешении соответствующих споров, — пишет «Экономическая безопасность». — Никто из юристов не представил аргументов, что суд отступил от этих норм в деле «Транснефти» против Сбербанка. Инициатива сделки исходила от «Сбербанка». В «Транснефти» предложение банка рассматривали как взаимовыгодное предложение со стороны финансового консультанта, а не как способ нажиться на компании. По словам Андрея Юкова, сделка позиционировалась банком как практически безрисковый инструмент, позволяющий компании снизить стоимость обслуживания ее рублевых облигаций, в то время как, по сути, она представляла собой «спекуляцию в чистом виде». «Известно, что вопросы по такого рода нестандартным сделкам к Сбербанку есть и у прокуратуры РФ, которая еще ранее предъявила банку иск в защиту слабой стороны (дело компании «Сухой» против Сбербанка)», — подчеркивает издание. «Ситуацию усугубляет особое положение Сбербанка, фактического монополиста на рынке банковских услуг, — резюмирует автор публикации. — Сняв с себя функцию добросовестного финансового консультанты, банк озабочен только «зарабатываем» денег на всех своих клиентах, крупных и мелких, миллионерах и нищих, профессиональных финансистах и безумных любителях азартных игр на бирже. Приняв решение в пользу «Транснефти», суд создал прецедент — со Сбербанком можно судиться и выиграть дело. В противном случае признания непогрешимости Сбера, лучший совет его клиентам был бы немедленно бежать из банков, пока они не лишились своих денег. И ущерб от этого был бы не 1 трлн рублей, которым пугает рынок руководитель департамента глобальных рынков Sberbank CIB Андрей Шеметов, а десятки триллионов».
