Интервью с менеджером Riot Games Владимиром Торцовым

Владимир Торцов — один из ветеранов российского офиса Riot Games. В 2013 году ему вместе с небольшой командой удалось привезти в Москву на три дня европейскую лигу LCS с лучшим на тот момент составом участников. Сейчас Торцов занимает в компании должность менеджера киберспортивного направления по России и СНГ. 24 июня Riot Games открыла летний сезон Континентальной лиги, где выступают лучшие команды нашего региона. По его итогам определится участник, который поедет на чемпионат мира. В интервью Владимир Торцов рассказал нам о стоимости проведения лиги, ценах на билеты и интересе политиков к индустрии видеоигр. — Почему летний сезон Континентальной лиги пройдёт не на крупной площадке? — Когда мы в прошлом году готовились к запуску киберспортивной арены в «Главкино», мы, безусловно, не закладывали изначально отказ от мероприятия на стадионе, не планировали, что оба финала пройдут на студии. Но, как это часто бывает, аппетит приходит во время еды — по мере эксплуатации новой студии, оценки её удобства и количества расходов, проблем, трат ресурсов, которые неизбежно возникают при организации более масштабных мероприятий. После соотнесения всех возможных вариантов мы решили, что студия удалась во всех смыслах. Использовать её для финалов — отличная идея. Мы сами создали прецеденты в прошлом году: наши ивенты проводятся обязательно на больших стадионах, и вот можно гадать, какой следующий стадион покорится League of Legends, где будет больше экран, больше зрителей. То есть если отбросить лирику и соревнование с самим собой, то получается, что студия — более оптимальная площадка для проведения финала. Основная масса аудитории всё равно следит за матчами по Интернету. Это тяжело осознавать, но нам после принятия этой мысли стало проще двигаться в текущем направлении. — Но большинство зрителей остаются без праздника, потому что прийти на LAN-финал — это как на выставку сходить. — Однозначно офлайновый компонент очень важен. Единственное, с чем я не согласен в твоём утверждении, — со словом «большинство». Это не самая очевидная мысль для тех, кто живет в Москве или в центральной России. Наша аудитория, которая следит за Континентальной лигой в России и в СНГ, и раньше не имела такой возможности. Да, были отдельные случаи, когда игроки приезжали издалека на финал, но нельзя сказать, что это подавляющее большинство. В основном на офлайновые мероприятия в Москве и Петербурге ходят жители этих городов, что абсолютно нормально и понятно. Я сам, как москвич, искренне сожалею, что нельзя прийти и проникнуться атмосферой стадиона. Здесь [в студии] её нечем заменить один в один. Ни опыт посещения студии в числе избранных, которым удастся купить билеты, ни просмотр в онлайне не подарит таких эмоций, как посещение турнира на стадионе. Для нас это осознанный сдвиг восприятия. Наша аудитория — это не только Москва и Питер, мы должны подумать в том числе и о более удалённых регионах — что мы можем им предложить, чтобы опыт жителя столицы не сильно отличался от остальных. — Насколько дорого организовывать офлайновые турниры? — Заниматься организацией киберспортивной лиги дорого с точки зрения бизнеса, возврата инвестиций. Это дорогой проект, на котором не всегда виден горизонт возврата. Если не иметь, как в нашем случае, чёткого представления, зачем необходимы киберспортивные события, почему нужно в них вкладываться, то вообще нет смысла проводить лиги как краткосрочный бизнес-проект, куда можно вложиться, отбить деньги и заняться чем-то ещё. Здесь короткий ответ: всё дорого — и LAN-ивенты, и строительство студии, и содержании лиги, в которой очень много статей расходов, начиная от выплат напрямую командам и игрокам и заканчивая расходами на логистику, международные турниры. Куда ни копни, расходов очень много. — Правильно ли я понимаю, что один сезон Континентальной лиги может стоить как 3-4 финала в «ВТБ Ледовый дворец»? — Когда мы проводили в 2016 году финал летнего сплита Континентальной лиги на «ВТБ Арене», то само событие, аренда, строительство сцены — все эти затраты были весьма серьёзными и вполне сопоставимы с оперированием лигой в онлайн-режиме, которая у нас была в прошлом году в течение сплита. Там примерно те же деньги выходили. Нельзя забывать ещё и о том, что дополнительный и не всегда очевидный пласт расходов связан с продвижением события: реклама, промо-подарки, персонал, который задействован на мероприятии… Из таких не самых очевидных статей расходов складываются значительные суммы. — Билет на один день Континентальной лиги стоит 800 рублей. Из чего складывается эта сумма и почему она именно такая? — Здесь сложно посчитать исходя из какой-то формулы. Эта сумма в любом случае не окупает расходы, связанные с проведением одного игрового дня. Тем не менее мы установили такую сумму исходя из ограниченности предложения. Мы изначально понимали, что спрос будет превышать предложение. Одна из вещей, которая беспокоит нас как организаторов, — явка. Ты можешь купить билет, но по каким-то обстоятельствам не приехать. Если билет делать слишком дешёвым, мы имеем риск, что человек не придёт и его место, которое дорого стоит для болельщика, потому что это почти эксклюзив, будет пустовать, что плохо для трансляции, для картинки и для тех, кто боролся за это место. Почему восемьсот? Эта цена чуть выше, чем стоимость билета в кино, может быть, на продвинутые форматы в кинотеатрах IMAX. Мы исходили из того, что пытаемся создать премиум-опыт для тех, кто хочет попасть на любимые матчи в «Главкино». — До объявления о том, что вы открываете трибуны с сидячими местами, Андрей Коршунов говорил, что возможен переезд студии в другое место, куда бы помещалось больше зрителей. Сейчас вы запускаете продажи билетов на матчи в «Главкино». Означает ли это, что вы не будете искать новую площадку как минимум в течение следующего года? И сколько болельщиков в идеале должна вмещать студия? — Сложный вопрос, если отвечать с конца. Здесь нет идеального числа, к которому бы мы стремились и признавали его эталоном. Многие факторы нужно принимать во внимание при определении размера аудитории. То, что хотелось бы мне в плане объёма зала, может отличаться от того, что диктует реальность. Расположение студии играет большую роль. Чем центральнее она расположена, тем больше людей на еженедельной основе может прийти. Таких факторов много. Текущий размер зрительской аудитории нас устраивает, хотя мы отдаём отчёт, что спрос на билеты будет превышать предложение. По поводу возможного переезда. Не хочется загадывать на следующий год, у нас и на этот-то были другие планы. Вполне может быть, если такая потребность возникнет, мы будем рассматривать разные варианты. — В последние годы команды, участвующие в региональных лигах по League of Legends, то и дело говорят о деньгах. Какие возможности вы готовы предложить участникам летнего сезона? — Каких-то глобальных изменений в этом году точно ждать не стоит. Здесь мы уже встали на колею, по которой будем следовать до конца года. Безусловно, мы всегда пытаемся, когда дело касается повышения стабильности экосистем, найти какие-то варианты. В том числе это касается ситуаций, когда компании приходят к Riot Games с предложением о возможном спонсорском сотрудничестве. Мы во время переговоров пытаемся упомянуть, что есть не только мы как Riot Games и продукт — Континентальная лига, но и команды. Они тоже всегда находятся в активном поиске надёжных партнёров. Иногда они могут предложить брендам больше с точки зрения продвижения, чем мы в силу разных ограничений. Таким образом повышать благосостояние игроков мы заинтересованы и будем продолжать это делать. Если говорить о серьёзных реформах, которые существенно поменяют расклад сил и экономику региона, то это изменения, которые стоит ожидать с 2018 года. — По-вашему, как может ударить по другим регионам переход на франшизную модель в Китае и Северной Америке? — Никак. Всё остальное исключительно вопрос восприятия. Игроки, владельцы команд и все причастные к лиге персоналии, глядя на глобальный рынок и примеры других регионов, могут формировать определенные ожидания, могут возникать сравнения и параллели. Здесь важно донести до команд (как мне кажется, у нас хорошее взаимопонимание со всеми участниками процесса) то, что каждая лига находится на разной стадии развития. Есть также и культурные особенности. Франшизная модель для Америки — суперпонятная структура благодаря традиционному спорту. Для Европы, где кубковая система с разными дивизионами, эта схема не является ультимативно правильной. Франшизная лига в киберспорте — крутой эксперимент, очень интересный шаг. Мы все будем следить за развитием событий, как этот опыт будет реализован в нашей экосистеме, какие плюсы и минусы появятся с переходом на неё, и заимствовать по необходимости всё лучшее, стараться избежать негативных влияний. — Почему вообще возникло негативное отношение к системе на выбывание? Тот же футбол вообще никак не страдает. — Очевидно, что для владельцев команд и киберспортивных организаций система франчайзинга всегда будет лучше в том случае, если именно они являются постоянными партнерами и участниками. Эта система чуть меньше нравится тем, кто входит в число топовых организаций, или тем, кто не может попасть в лигу на постоянной основе. Что касается, почему в других видах спорта эта система успешно функционирует, я думаю, что это вопрос традиций, сформированных вокруг лиги, региона и вида спорта. Если в европейском регионе есть альтернативные пути развития, которые происходят в традиционном спорте, все, кто должен зарабатывать, зарабатывают, то это означает, что у нас чуть больше возможностей оценить все опции объективно. — В 2017 году президент Германии Ангела Меркель откроет выставку Gamescom. Когда Владимир Путин будет выступать на открытии финала по League of Legends? — У нас пока нет точной даты, которую я мог бы назвать (Смеётся. — Прим.ред.). Если кроме шуток, то не знаю, когда мы можем ожидать высокопоставленных чиновников на наших киберспортивных мероприятиях, при том, что киберспорт обретает признание, и мы видим позитивные синергии между властными структурами и киберспортивными федерациями. В случае с Меркель и открытием выставки Gamescom, здесь всё же идёт речь о сближении неконкретно с киберспортом, а со всей индустрией видеоигр. Я бы предположил, что аналитики сразу начнут выяснять, сколько денег всего вращается в игровой индустрии, сколько налогов в немецкую казну платят эти компании и почему этот сектор экономики вдруг стал интересен правительству. В нашем случае внимание со стороны государства тоже взаимосвязано с тем, какой объём рынка будет занимать игровая индустрия в целом. Здесь нет смысла выделять киберспорт в отдельную нишу, потому что мы привязаны к основному продукту. Если не будет игр и издателей, разработчиков, которые их создают, то не будет никакого киберспорта — точно так же, как его не будет без аудитории, которая готова следить и принимать в этом участие.