Присутствие российского нефтяного барона Игоря Сечина вы ощущаете задолго до его появления. Охранник открывает пятиметровой высоты белые двери и выставляет официанта из конференц-зала, помощники CEO «Роснефти» вытягиваются в струнку. Электронная лаунж-музыка разливается по беломраморному фойе, в его противоположном конце распахивается вторая пара высоких дверей, открывая взгляду блестящий черный логотип «Роснефти» от пола до потолка в конце еще одного огромного конференц-зала. Режиссура завершена, в поле зрения появляется г-н Сечин, глава крупнейшей нефтяной компании страны и давний соратник президента, один из самых могущественных людей России. Его власть и влияние привели его в эпицентр политической бури, вызванной аннексией Крыма в начале 2014 г. Последовавшие в апреле того года запрет на его въезд в США и замораживание активов – часть широкомасштабных санкций, которые вкупе с обвалом цен на нефть столкнули российскую экономику в двухлетнюю рецессию. Хотя «Роснефть» выдержала кризис на удивление хорошо, Сечин не может скрыть недовольства и отмечает, что ему не нравится говорить о санкциях, которые он считает совершенно необоснованными и даже незаконными. По его словам, нельзя переносить политическую ответственность на корпоративный уровень. «Мы не являемся частью международной политики. Мы не определяем политический курс», – говорит Сечин. Хотя «Роснефть» – публичная компания с иностранными акционерами, контрольный 50%-ный пакет акций принадлежит государству. Временами кажется, что ее бизнес-стратегию согласуют в Кремле. Сечин «глубоко убежден», что цель санкций – воздействовать на социально-экономическую ситуацию, ухудшить ее и повлиять на выборы в России. С гордостью вспоминая 25%-ный рост рыночной капитализации «Роснефти» в первые 18 месяцев его пребывания во главе компании, он сетует, что политический кризис оставил глубокий след на этих достижениях: «Я напряженно работаю, стараясь повысить капитализацию. Она достигала $93 млрд. А потом кто-то решил ввести санкции. И капитализация (результат моих усилий) снижается до $62 млрд». Он отмечает, что не составляет никакого труда решить проблемы, которые могли бы возникнуть у компании из-за санкций, и они пока на нее не влияют, но вот рынок воспринимает это по-разному.
