«Производство никеля, скорее всего, прекратится»

Новый гендиректор «Уфалейникеля» рассказал о причинах кризиса и вариантах развития событий предприятии Акционеры «Уфалейникеля» в мае избрали генеральным директором завода прежнего первого заместителя гендиректора Эдуарда Карпенко. Новый руководитель предприятия рассказал «Ъ-Южный Урал» о причинах кризиса на заводе и о прогнозах на будущее. На должность генерального директора «Уфалейникеля» вас выдвинул собственник завода? После проведения 3 мая годового собрания акционеров было принято решение о прекращении полномочий ООО «Русникель» по управлению ОАО «Уфалейникель» и, соответственно, 4 мая по предложению группы акционеров, уполномоченной собственником, Совет директоров утвердил мою кандидатуру на должность гендиректора «Уфалейникеля». Под собственником вы имеете в виду «Русникель»? Собственниками акций предприятия являются более 800 юридических и физических лиц. «Русникель» никогда не был собственником, он осуществлял полномочия единоличного исполнительного органа по управлению ОАО «Уфалейникель». В СМИ были сообщения о том, что собственник назначит вас ответственным за «распил предприятия на металлолом». Как вы относитесь к подобным утверждениям? Абсолютно не понятно на чем основаны эти сообщения. Якобы данное заявление исходило от потенциального инвестора и было произнесено в контексте посещения им предприятия. При том, что сам этот потенциальный инвестор, находящийся в юрисдикции сингапурского офшора, обладает лицензией на сбор и реализацию лома черных металлов. Мы рассматриваем любые возможности по наиболее оптимальному использованию оборудования цехов предприятия, в том числе для формирования новых форм обновленного бизнеса. Передача непрофильных имущественных комплексов в аренду потенциальным инвесторам поможет сохранить нынешние или же создать новые рабочие места. Мы ведем поиск серьезных инвесторов, готовим эффективную инфраструктуру (энергетика, железнодорожный транспорт, вспомогательные цеха), чтобы заинтересовать в создании производства на базе «Уфалейникеля». Ваш предшественник в апреле говорил, что причина кризисной ситуации в цене на кокс. Это так? Еще в 2014 году предприятие закончило год, имея минимальную прибыль. Но за последние два года конъюнктура сложилась так, что при практически неизменном объеме выручки резко выросли затраты, особенно на основной элемент в структуре себестоимости – кокс. За последние два года цена на кокс выросла втрое. Убытки без учета процентов за кредит выросли с 800 млн руб. в 2015 до 1,5 млрд в 2016-м. Ни одно предприятие не может позволить себе такой уровень убытков, когда цена реализации вдвое ниже себестоимости. Поэтому мы были вынуждены приостановить производство. Наверное, возможен, период, когда меняется конъюнктура, но, когда этот период длится с 2008 года, то есть почти девять лет… Все ранее накопленные резервы, все привлеченные кредитные ресурсы рано или поздно имеют свойство заканчиваться, и такую ситуацию невозможно продлевать вечно. У нас не было выбора. Возникла парадоксальная ситуация, когда расходы только на кокс превысили цену реализации. Для производства одной тонны никеля нужно затратить 30 тонн кокса, эти 30 тонн мы умножаем на 20 тыс. руб. и получаем в цене одной тонны никеля только стоимость кокса 600 тыс. руб., а цена реализации никеля в этот момент на Лондонской бирже металлов составляет, в перерасчете на российскую валюту, чуть более 500 тыс. руб. Выручка не покрывает в полном объеме стоимость кокса и, тем более, заработную плату работников, электроэнергию и прочие расходы. Ни один бизнес не может позволить себе такие формы благотворительности. Кроме того, на фоне всей этой неблагоприятной рыночной конъюнктуры большое влияние оказало постепенное истощение рудной базы Серовского месторождения никелевых руд. Если еще несколько лет назад содержание никеля удавалось держать на уровне 1,20% и добывать более богатую руду, то сегодня в добываемом сырье содержание никеля снизилось на четверть. Улучшить ситуацию можно было только за счет миллиардных капиталовложений в развитие рудной базы, пока еще не с гарантированными результатами и с горизонтом реализации этих мероприятий не менее чем через пять лет, когда продолжение производства в течение месяца ведет к критическим результатам. Мы заканчивали год с несколько сниженными объемами производства и пытались зафиксировать ситуацию. Резкий рост стоимости кокса в январе-феврале текущего года привел к необратимости ситуации, в связи с чем было решено продолжить производственную деятельность только до апреля – почти до конца отопительного сезона, чтобы отапливать микрорайон Никельщиков. В эти месяцы «Уфалейникель» нес колоссальные убытки ради сохранения тепла в социальных и жилых объектах, в которых проживает более 6 тыс. человек. С точки зрения финансирования продолжение работы даже на месяц привело бы к катастрофе. Мы уже и сейчас испытываем определенные трудности в связи с настойчивыми требованиями кредиторов; кроме того, предприятие накопило долги перед поставщиками электроэнергии, газа. Уже были остановки производства с октября 2008-го по февраль 2009 года. Опыт не был учтен? Ситуация тех лет резко отличалась от нынешней, в том числе финансовая. Был кризис, но была полноценная рудная база и был прогнозно понятен период этой резко снизившейся рыночной конъюнктуры, было понимание, что это временные процессы, которые нужно пережить, минимизировав затраты. Тогда было приостановлено производство, проведены необходимые подготовительные работы по нахождению завода в статусе простоя, по сокращению численности со всеми выплатами, на тот момент было оставлено необходимое количество персонала для возобновления производства в любой момент. Как только ситуация менялась в положительную сторону, акционеры решили возобновить производственную деятельность, что и было сделано. В то время «Уфалейникель» не только продолжил работу, но и нарастил объемы производства. За это время было проработано множество путей, позволяющих снизить себестоимость готовой продукции. Удалось добиться снижения почти на четверть расхода объема кокса, применив модернизацию дутьевых режимов шахтных печей с точки зрения подогрева дутья. Все последние разработки, применимые к процессам шахтной плавки, были изучены и успешно реализованы. Других решений, улучшающих технологию производства, в настоящее время просто не существует. Эти улучшения не помогут перезапустить завод? К сожалению, действующее производство продолжало генерировать убытки… Практически исчерпала себя рудная база, существующие шахтные печи уходят следом за мартеном. Поэтому производство никеля на «Уфалейникеле», скорее всего, прекратится. Как бы ни было тяжело это признавать, но перспектив на продолжение ведения прежней производственной деятельности нет. Даже те потенциальные инвесторы, которые приезжали, в том числе по предложениям минэкономразвития области – и представители Сатки, и Златоустовского металлургического комбината, проявившие неподдельный интерес к площадкам нашего предприятия, ознакомившись с еще действовавшим, не законсервированном на тот момент производством, принимали для себя решения о нецелесообразности участия в выпуске никеля. Такие гиганты как «Мечел» и ММК связывались с вами? Пока нет, но мы открыты. Не сомневаюсь, что они в курсе ситуации. Тот же «Мечел» является владельцем Южноуральского никелевого комбината, который с 2012 года находится в статусе длительного простоя. «Южуралникель», находясь за спиной такого гиганта, прекратил производство ещё в 2012 году, а «Уфалейникель» ещё в течение пяти лет, реализуя оптимизационные мероприятия, привлекая кредиты, функционировал в этих условиях! Но ресурсы не беспредельны. Пять лет назад в интервью вы говорили про 2017 год: «Мы не будем стоять на месте, начавшаяся модернизация производства продолжится и далее, что, безусловно, выльется в положительную динамику». Прогнозы не оправдались потому, что модернизация не прошла как надо? Я считаю, что прогнозы оправдались, потому что на тот момент интервью проходило в контексте «а будет ли в ближайшее время работать предприятие», ведь тогда «Режникель» проходил процедуру массового сокращения, «Уфалейникель» резко снизил производство, конъюнктура рынка имела негативную динамику, был не урегулирован вопрос с Росрезервом – если бы мы не заключили с ним мировое соглашение, то просто-напросто были бы вынуждены объявить о банкротстве предприятия… Проблем было действительно очень много. Все это происходило на фоне того, что «Южуралникель» был остановлен, на предприятии начались сокращения, длительная консервация производственного оборудования и цехов… К сожалению, спустя пять лет ситуация там не изменилась. Такие же угрозы стояли и перед «Уфалейникелем», но предприятие в течение пяти лет смогло осуществлять производственную деятельность, платить зарплату и налоги. Да, увы, за это время конъюнктура не улучшилась, но тогда цена реализации готовой продукции составляла не менее $18 тыс. за тонну, теперь лишь $9,5 тыс., при этом на тот момент цены на кокс колебались на уровне до 10 тыс. руб. за тонну. Это совершенно другие условия ведения производственной деятельности и бизнеса в целом. За эти годы не уменьшились тарифы естественных монополий, повысилась транспортная составляющая себестоимости готовой продукции, снизилось содержание никеля в руде, в два раза упала цена на никель, а вот цены на кокс выросли почти втрое. Эколог Виталий Безруков говорил, что в мире предприятия по производству никеля прибыльны, но в России почему-то нет. Что можете на это ответить? Вероятно, эколог мало владеет аналитикой по экономике мирового производства никеля. Уже второй год аналитики рынков цветных металлов на LME сигнализируют о том, что более 50% производителей никеля работают в убыток. В период середины нулевых на росте спроса на никель и росте его цены в Китае и Индонезии были реализованы несколько крупных проектов, которые существенно увеличили предложения по никелю. Но на фоне падения спроса в последние несколько лет избыточное предложение оказывало давление на рынок, из-за чего существенно выросли остатки никеля на Лондонской бирже металлов. Что ждёт теперь «Уфалейникель» – банкротство и распродажа или расконсервация? Вариант расконсервации, в моем понимании, может быть только если площадка предприятия становится интересна для организации какого-либо производства и при наличии высокой заинтересованности инвестора в реализации проекта именно на ней. Скорее всего, интерес представляет имущественный комплекс, который можно включить элементами какого-то производства (например, металлургия, отличающаяся от производства никеля). Было бы здорово, если бы предприятием заинтересовался серьезный инвестор, и мы, со своей стороны, будем стараться повышать интерес к нашей площадке. Есть уже претенденты? Есть понимание, каким должен быть этот инвестор: определенная сырьевая база, действующее производство и заинтересованность в расширении перерабатывающих мощностей. Сейчас мы формируем свои предложения, пытаемся донести своё видение размещения бизнеса на площадках «Уфалейникеля». Рассматриваются, в том числе, и предложения по альтернативным производствам. Мы открыты для диалога и заинтересованы в перепрофилировании предприятия. Иван Слободенюк