Дары Балтики. Как политика, браконьеры и старый флот влияют на вылов рыбы

Калининградские рыбаки начали салачную путину. Цены обещают выставить ниже прошлогодних, но говорят, что на самом деле эта «социальная» рыба могла бы быть ещё дешевле. О том, что мешает сделать это, и как политика влияет на квоты, журналист «АиФ-Калининград» побеседовал с заместителем председателя по флоту самого крупного рыболовецкого колхоза области Иваном Устиновым. Специально для Балтики Евгения Бондаренко, KLG.AIF.RU: - Долгое время квоты на вылов на Балтике определял Евросоюз. Чего в этих решениях было больше - науки или политики? Иван Устинов: - В этом году общий допустимый улов (ОДУ) салаки в заливе наука увеличила до 4 тысяч тонн. Пять лет назад он был наполовину меньше. С 2010 года квоты постоянно уменьшали. К 2013 году на кильку для Калининградской области они составляли всего 25 тысяч тонн, на наш колхоз приходилось 8,4 тысяч тонн. Работы хватало только на 4 малых рыболовных траулера (МРТК). Суда тогда не строили, наоборот, компании банкротились и распродавали флот. В то же время калининградские учёные следовали указаниям ЕС и понижали ОДУ, хотя свои систематические исследования не делали, ссылаясь на недостаточное финансирование. Европейские исследователи говорили, что биомасса рыбы уменьшается, и квоты уменьшали. Почему на самом деле они это делали? На Западе кильку, салаку нигде, кроме Польши и Латвии, в пищу практически не используют. Перерабатывают на корм для пушных зверей и лососёвых, на муку. Считаю, из-за того, что мировой пушной рынок рухнул, ЕС стал понижать квоты, чтобы не было перепроизводства рыбной муки. Не исключено, что это было ещё и политическое решение: понижение объёмов вылова грозило нам остановкой флота, потерей рабочих мест - такая игра. Но когда у РФ с Евросоюзом пошли политические разногласия, целенаправленно, на уровне Правительства России, несмотря на рекомендации ЕС, квоты нам увеличили, и сегодня рыбакам на Балтике разрешён вылов 42 тысяч тонн кильки. Россия устанавливает ОДУ независимо от ЕС. - А успеем освоить этот ОДУ? Флот-то у нас старый. - Освоим. В этом году путина началась раньше обычного. Приёмка на берегу пойдёт быстрее - появились новые цеха заморозки и хранения. А флот на Балтике действительно большей частью старый, судам - по 30 лет. Ещё недавно практически весь труд на них был ручной, просто адский. Ночью тралили, днём приходили, разгружали 30 тонн рыбы вручную, и опять в море, практически без отдыха. Но в 2013 году стали компенсировать часть затрат на строительство и модернизацию судов, береговой инфраструктуры. Начали переоборудовать флот: установили вакуумные насосы, трюмы сделали наливными. Теперь, приходя на причал, рыбаки жмут кнопку, и рыба течёт из трюмов в контейнеры. На суда ставят более мощные генераторы. Найти средства помогли и санкции. Цены на кильку и салаку стали отражать фактические затраты на вылов и переработку. До этого они были ниже рентабельных - не на что было развиваться, тем более тягаться с поставщиками из ЕС. У них наливные суда десятки лет назад появились. И акватория вылова - 90% Балтики, в любом случае, возвращаются с уловом. А у нас: вышел - рыбы нет - вернулся пустой. - С модернизацией флота себестоимость рыбы снижается, а цены? - В этом году салака и килька подешевели на 10-15%. Себестоимость снизилась, но цены сразу сильно опуститься не могут, потому что надо вкладываться в производство: строить холодильники, цеха заморозки, ставить на суда более мощные двигатели. На старых МРТК они всего в 300 лошадей. Надо вдвое больше. От этого и скорость выше, и рыба из трала уйти не успевает. И отпадает необходимость близнецового лова, который на 30-40% менее эффективен, чем одиночный. - Мы сейчас переоборудуем старые суда от безысходности. Но, по-хорошему, нужны новые проекты. При СССР специально для Балтики разработали МРТК... - Эти суда расходуют много топлива, грузоподъёмность - всего 20 тонн. Как их не переоборудуй, это вчерашний день. Но строительство нового судна никакая рыболовецкая компания, например, в Калининградской области, без серьёзной финансовой помощи и не под 15% годовых не потянет: это 300 - 400 млн рублей. Вместо этого покупаются иностранные подержанные суда за 50-60 миллионов. Есть компания, которая строит судно сама: с советских времён остались свои судостроительная база, бригада. Оборудование, металл покупают без посредников. А проект новых судов для Балтики готов: Минпромторг через Калининградский государственный технический университет разработал его совместно с рыбодобывающими компаниями. Мы тоже давали предложения. Пока неясно, на каких условиях сможем им пользоваться. Легенда про комара - Ещё недавно говорили, что профессия рыбака прибрежного лова вымирает, - зарплаты низкие, условия адские. А сейчас? - Работа в заливе всегда была тяжёлой, в холодной воде, в резиновой одежде. Многие выходили на пенсию инвалидами. Но сейчас условия более цивильные. И последние года четыре в колхозы стала идти молодёжь из КГТУ, мореходок. Да ещё стоит очередь из моряков дальнего плавания, потому что рыбаки в колхозах могут получать сегодня достойную зарплату. - В советской истории любого рыболовецкого колхоза был человек-легенда, который, как говорили, видел воды насквозь, мог определить, где косяки рыбы. А сейчас такие есть? - Без легенд рыбаки не могут. Например, когда я только пришёл работать на Балтику, спросил: «Как вы узнаёте, когда салака пойдёт?». Бывалые рыбаки со знанием отвечали: «Иван Иванович, когда зелёный комар появится». И я, опытный человек, ждал этого комара. Он появился, но к началу путины отношения не имел. Так что в легенды не верю, но заслуженных рыбаков знаю. Допустим, бригадир Владимир Пронько. Его отец работал там же с 1947 года. Знает, как пошить и поставить сети, как по ветру определить, куда пойдёт рыба. Эти знания передаются из поколения в поколение. Но хотелось бы, чтобы и научные исследования проводили. Флот не может искать рыбу по народным приметам. У него каждые сутки стоят денег. Средства науке выделяют, но правильно ли используют эти ресурсы? - Кто себя комфортно чувствует на Балтике, так это браконьеры. Почему так сложилось? - Браконьерства в море нет, но процветает в заливах. Они видят, где мы ставим сети на того же угря (по правилам рыболовства, мы должны указать, где ловушки), не имеем права ночью находиться на воде, значит, и охранять. Утром возвращаемся, а ловушки порезаны, рыбы нет. Законопослушных рыбаков постоянно штрафуют. И не за сверхнарушения, а за то, что неправильно записал, неверно посчитал. А кто пойдёт с проверками к браконьерам? Их, наверное, боится рыбоохрана. Они бывают вооружены, имеют быстроходные катера. Если вам нужны браконьеры, не надо ловить их в море. Известно, куда они приходят с уловом. Выгружают, везут рыбу. Но их почему-то не ловят. Борьба с браконьерством зависит от уровня развития общества. Это показатель того, какие мы сегодня: крышуем, покупаем, допускаем. И не только в рыбной отрасли. И пока не выйдем на другой уровень сознания, когда браконьеру будет стыдно лезть в сети рыбака, который всю жизнь честно работает, это безобразие не пойдёт на убыль.