Бизнес на взлете. Как Роман Троценко создал крупнейшую в стране аэропортовую сеть
В офисе AEON на 14-м этаже небоскреба «Восток» в комплексе «Федерация» едва ли с ходу найдешь кабинет совладельца корпорации. На двери, ведущей в приемную Романа Троценко, из опознавательных знаков только цифра 1 и табличка «Комната психологической разгрузки». Любой сотрудник может прийти сюда со своей проблемой, уверяет хозяин приемной. Партнеры и подчиненные называют его «ярким, зажигающим человеком», стратегом и «свободным художником». В бизнесе Троценко чаще полагается на интуицию, а не на расчет. «Чем хуже в начале, тем лучше в конце» — так описывает он свою стратегию. Иллюстрацией этих слов можно считать аэропортовый холдинг AEON — «Новапорт». В результате скупки сибирских аэропортов с финансовыми трудностями в 2016 году возникла крупнейшая региональная сеть. Тринадцать аэропортов холдинга Троценко, по прогнозу, обслужат почти 15 млн пассажиров — больше только у столичных Шереметьево и Домодедово. Купить Домодедово бизнесмену не удалось, и теперь он нацелился на петербургское Пулково. Помощник министра Здание с выбитыми и треснувшими стеклами, праздно шатающиеся сотрудники, уже полгода не получавшие зарплату, бегающие по всей территории дворняги, погрязший в долгах гендиректор, который сам просил снять его с должности, — таким предстал перед Троценко его первый аэропортовый актив. Небольшая доля (12%) в новосибирском аэропорту Толмачево досталась ему совершенно случайно, уверяет бизнесмен. В 2000 году около $5 млн его группы «Московское речное пароходство» зависли в московском МАПО-банке. И Троценко в счет погашения долга забрал миноритарный пакет Толмачево, далее он рассчитывал переуступить пакет «Сибири» — базовой авиакомпании аэропорта. «О, слава Богу, наконец-то я увидел человека, который мне должен денег!» — такими словами гендиректор «Сибири» Владислав Филев впервые встретил Троценко. Оказалось, что Филев не только не собирается выкупать у него пакет, но и требует вернуть ему $10 млн, которые в виде авиатоплива «Сибири» растворились в нефтехранилищах аэропорта. План быстрого возврата денег провалился, но, побывав в Толмачево, Троценко понял, что «это уникальное место вне зависимости от того, как плохо выглядит», ведь Новосибирск обречен быть транзитным хабом. Троценко появился в Толмачево неслучайно, уверен бывший начальник Западно-Сибирского управления Росавиации Владимир Тасун: «Еще будучи речником, он установил хорошие отношения со всеми руководителями Минтранса. А транспортный хаб в Новосибирске был их давней идеей». Тогдашний министр транспорта и выходец из Новосибирской области Сергей Франк был главным поборником международного авиахаба на своей малой родине. Троценко в 1999–2000 годах был его помощником и обсуждал с министром перспективы создания авиахаба в Новосибирске. «Франк был ключевой фигурой при передаче Троценко Толмачево», — считает один из близких к аэропорту источников. Когда в 2003 году встал вопрос о смене гендиректора аэропорта, Филев выдвинул своего заместителя Александра Виндермута. А Троценко сделал ставку на гендиректора ФГУП «Аэропорт Южно-Сахалинск» Андрея Лобкина, и Франк его поддержал, писали СМИ. Минимущества, которое владело контрольным пакетом Толмачево, выбрало Лобкина. После его победы Троценко довел свою долю в Толмачево до 37,3% и рассчитался по долгам аэропорта. Примерно тогда же начинанием Троценко заинтересовались его казахстанские знакомые. Друг Казахов Карьера Троценко началась в Казахстане. В конце 1980-х на последнем курсе Института стран Азии и Африки МГУ он отправился в Алма-Ату на стажировку. Еще будучи студентом, Троценко стал коммерческим директором казахской республиканской телекомпании «Азия ТВ». Долго в Алма-Ате он не выдержал и в начале 1990-х годов вернулся в Москву. Устроиться финансовым директором Московской международной медицинской биржи бизнесмену помогли казахстанские связи. Спустя 10 лет ему снова пригодились знакомства с финансистами из среднеазиатской республики. На реконструкцию пассажирского терминала Толмачево требовался инвестиционный кредит, но банки соглашались только на короткие деньги «под оборотку», вспоминает бывший сотрудник аэропорта. Летом 2004 года Толмачево все же удалось получить двухлетний кредит на $7 млн в российской «дочке» Казкоммерцбанка. О кредите договаривался лично Троценко. В том же году Троценко привлек к своему аэропортовому проекту фонд Meridian Capital, созданный выходцами из Казкоммерцбанка, рассказывает он в интервью Forbes: «Это был голубой океан. В то время все бились за металл, за нефть, за уголь». Meridian концепция показалась перспективной, вспоминает Троценко: «Россия — страна огромных расстояний, которые нужно каким-то образом преодолевать». Meridian официально не раскрывает своих бенефициаров. Троценко ограничивается их общим описанием: «Это хорошо организованные технократы с прекрасным европейским образованием. Мы знакомы еще по Казахстану». Крупных проектов до «Новапорта» у Троценко с казахстанцами не было. До конца 2000-х «казахстанские технократы» не проявляли большого интереса к управлению холдингом, рассказывает бывший сотрудник «Новапорта». Команда Троценко занималась подбором аэропортов, а Meridian вкладывал в их покупку — всего около $100 млн в 2004–2006 годах (это несоответствие в инвестициях Троценко позже компенсировал). Тогда же у кипрского офшора Trans Siberia, владеющего аэропортовыми активами бизнесмена, появился второй собственник — Mittelmeer Nominees Ltd, представляющий интересы фонда Meridian. Партнеры Троценко получили одно место в совете директоров новосибирского аэропорта. Но все изменилось в 2011 году после побед «Новапорта» в нескольких приватизационных аукционах. Крупнейшей сделкой стала покупка 51% Толмачево за 2,8 млрд рублей. Из них 2,3 млрд рублей были кредитом Номос-банка, а оставшуюся часть примерно поровну внесли Meridian и AEON. Приватизация Толмачево была переломным моментом, вспоминает источник, близкий к акционерам «Новапорта»: «Все стало похоже на историю с большим будущим». Сразу после сделки четыре из девяти мест в совете директоров Толмачево заняли представители Meridian. Увеличилось число представителей фонда и в других аэропортах, например в челябинском Баландино, а также в самом «Новапорте». Толмачево до сих пор остается флагманским активом холдинга, в 2015 году он обслужил треть всего пассажиропотока «Новапорта». «Новапорт», которым AEON и Meridian владеют в равных долях, развивался в основном на свои деньги, вложив в аэропорты более $500 млн, говорит Троценко. Инвестиции распределились между акционерами примерно поровну, рассказывает близкий к ним источник. Казахстанский Forbes называет бенефициарами Meridian казахстанских бизнесменов и бывших топ-менеджеров Казкоммерцбанка Аскара Алшинбаева и Евгения Фельда. По состоянию на май 2011 года им принадлежало 49% и 18% соответственно, следует из данных ЦБ России. Третьим партнером в то время был еще один бывший топ-менеджер Казкоммерцбанка, а сейчас предправления «Казмунайгаза» Сауат Мынбаев. По словам человека, близкого к Meridian, с тех пор акционерная структура изменилась. Но в ноябре 2016 года руководитель ФАС Игорь Артемьев говорил, что бизнес-партнерами Троценко являются три гражданина Казахстана. В «Новапорте» партнеры из Meridian отвечают за привлечение долгосрочного финансирования, анализ и оптимизацию затрат. А AEON занимается развитием бизнеса и новыми приобретениями. Текущим управлением занимается менеджмент «Новапорта» во главе с бывшим директором аэропортового комплекса «Домодедово» Сергеем Рудаковым. «У нас в команде хорошее взаимодействие», — говорит Троценко. Спаситель губернаторов Важным событием 2008 года для жителей Астрахани стал визит Владимира Путина. Солнечный погожий день располагал к прогулке, и премьер вместе с губернатором проинспектировал подготовку города к 450-летнему юбилею. Путин остался доволен увиденным, и ничто на выездном совещании с федеральными и областными чиновниками не предвещало скандала. До тех пор пока Путин не поинтересовался судьбой местного аэропорта. Министр транспорта Игорь Левитин признал, что развитию аэропорта, который контролируется государством, мешают «никому не понятные» миноритарии. «У нас что, нет структур, которые могут с этим разобраться?» — встрепенулся премьер. Миноритарий уже «в местах лишения» и согласился продать свою долю, тут же ответил губернатор Астраханской области Александр Жилкин. В течение двух недель вопрос был решен — миноритарную долю (43,7% аэропорта) выкупили структуры Троценко. Бизнесмен уже не в первый раз выручил главу региона накануне крупного мероприятия. В 2004 году в московский офис Троценко неожиданно нагрянул губернатор Томской области Виктор Кресс. «Рома, у меня проблема. У нас празднование 400-летия города, а томский аэропорт Богашево фактически закрылся», — пересказывает Троценко слова Кресса на той встрече. Аэропорт был на грани банкротства, подтверждает Кресс в беседе с Forbes. Троценко ему порекомендовал топ-менеджер «Томск Авиа» Евгений Янкилевич (сейчас он возглавляет Толмачево). Прежде чем обратиться к Троценко, губернатор навел справки у Франка и Левитина, и оба «его хорошо характеризовали». Аэропорт был «растащен на части», вспоминает бизнесмен: «Какие-то хулиганы контролируют топливно-заправочный комплекс, местные выходцы из милиции — все парковки и земельные участки вокруг. Другие авторитетные предприниматели контролируют торговлю в терминале». Подписав соглашение о сотрудничестве с Троценко, местные власти стали наводить порядок. За 2008–2014 годы имущество Богашево было консолидировано на ООО «Аэропорт Томск», которое сейчас принадлежит «Новапорту» и томской администрации в пропорции 75% на 25%. Аэропорт уже окупил вложенные в него $15 млн. Троценко говорит: «Мы смогли восстановить и сделать рентабельным микроскопический аэропорт». Сейчас его пассажиропоток немного превышает полмиллиона человек в год. Именно Томск был еще одним переломным моментом в аэропортовом бизнесе Троценко. Сделать хаб в Новосибирске — это масштабно, но это на самом деле проще, чем развивать небольшой полуразрушенный аэропорт, признает бизнесмен. Восстановив аэропорт Томска, партнеры поняли, что обладают компетенциями по превращению небольших аэропортов в крупные и рентабельные: «Это был сектор и территория, которые никому не были нужны». Троценко действительно еще не раз брался за развитие аэропортов, которые участники рынка называют «неликвидом», — с пассажиропотоком менее миллиона и большим износом. «Новапорт» неоднократно выполнял функцию «спасителя отечества» в гражданской авиации, отмечает Владимир Тасун, бывший начальник Западно-Сибирского управления Росавиации. С точки зрения Минтранса аэропорты, входящие в холдинги, лучше застрахованы от непредсказуемости. Неудивительно, что у Троценко, как рассказывают источники Forbes, сложились отличные отношения с преемником Франка Игорем Левитиным. Именно при нем в Толмачево была сдана вторая взлетно-посадочная полоса, строившаяся с 1987 года. «Левитин старался вникнуть в любые начинания в гражданской авиации, — вспоминает Тасун. — Если он видел бизнес, то, конечно, помогал». Сам Троценко не скрывает, что находится «в хороших отношениях с четырьмя последними министрами транспорта». Став помощником президента, Левитин по-прежнему благоволит к Троценко, утверждают сотрудники двух аэропортовых холдингов. По их словам, именно эта связка предопределила стремление иркутских властей создать с «Новапортом» совместное предприятие для управления аэропортом Иркутск, а не выставлять «миллионник» на конкурс. Троценко это отрицает: «Думаю, что региональные власти видят, что мы сделали в Новосибирске, Челябинске и других аэропортах, и им хотелось бы такого же успеха. Но выбор формы привлечения инвестора за ними». Ученик Сечина В истории «Новапорта» был период, когда Троценко фактически самоустранился от управления. В 2009 году после удачного выступления на совещании у Владимира Путина по вопросам речного флота бизнесмен получил предложение, от которого трудно было отказаться. Вице-премьер Игорь Сечин пригласил его возглавить Объединенную судостроительную корпорацию (ОСК), где Троценко и проработал до 2012 года. «Это был для меня хороший опыт, — вспоминает он. — Я относился к этому как к тяжелой и почетной воинской службе». «Там он заработал очков!» — отмечает топ-менеджер конкурирующего авиахолдинга. Действительно, после ухода из ОСК Троценко стал советником Игоря Сечина, к тому времени возглавившего «Роснефть». А затем возглавил швейцарскую «дочку» госкомпании Rosneft Overseas, которой руководил до середины 2015 года. Плоды этого союза чуть было не проявились и в авиационной отрасли. В 2013 году стало известно, что «Новапорт» в партнерстве с «Роснефтью» ведет переговоры о покупке Домодедово. Троценко предлагал включить в периметр сделки земельные участки — структуры Дмитрия Каменщика зарезервировали 27 000 га вокруг аэропорта, которые могли потребоваться для его развития на протяжении 20–30 лет. Но Каменщик, по словам Троценко, хотел рассматривать этот вопрос отдельно, что не устраивало покупателей: такая ситуация чревата конфликтами в будущем. У человека, близкого к владельцу Домодедово, другая версия. В периметр сделки был включен участок земли размером 200 га: это условие было оговорено в меморандуме, подписанном сторонами. Покупатель согласился заплатить за Домодедово $5,3 млрд, но не внес предоплату $100 млн. Сделка сорвалась. «Наверное, в том числе потому, что Дмитрий Каменщик настолько болеет аэропортом, что не готов с ним расстаться», — рассуждает совладелец «Новапорта». Сейчас Троценко даже рад, что так вышло: покупка Домодедово привела бы к «существенной кредитной нагрузке». Каменщик оценивал свой актив не менее чем в $6 млрд. Более удачным примером, когда Троценко могло пригодиться нефтяное лобби, стала покупка в конце 2014 года тюменского аэропорта Рощино, полагает топ-менеджер авиахолдинга, также рассматривавшего покупку этого актива. Аэропорт принадлежал структурам, близким к авиакомпании «Ютэйр», говорил гендиректор «Новапорта» Сергей Рудаков. «Ютэйр» контролируется НПФ «Сургутнефтегаз», в переговорах по Рощино и были задействованы связи Троценко в нефтянке, говорит один из конкурентов «Новапорта». Троценко уверяет, что ореол советника Сечина в авиации «не очень помогает»: «Это же разные миры». С точки зрения региональных властей, это серьезное преимущество, возражает близкий к Минтрансу собеседник Forbes. «Ореол точно не мешает», — отмечает знакомый Троценко. Сам же он говорит, что признателен Сечину «за другое»: «Он меня научил требовательно относиться к себе и другим. Когда мне говорят, что я управленец школы Сечина, я считаю это высокой оценкой». Удобный покупатель «Аэропорт находится в ужасном состоянии!» — не скрывал своего негодования первый вице-премьер Игорь Шувалов во время осмотра калининградского Храброво. В июле 2016-го он вместе с министром спорта Виталием Мутко и целой делегацией десантировался сюда для проверки готовности инфраструктуры к Чемпионату мира по футболу 2018 года. Во время инспекции аэропорта за Шуваловым след в след шагал Троценко, вроде бы не имеющий отношения к объекту. «Это хорошая новость, что вы стали акционером аэропорта», — наконец раскрыл интригу Шувалов на камеру телеканала «Россия 24». Структуры Троценко дважды подступались к калининградскому терминалу — в начале и в конце 2000-х. Но в 2012 году Храброво у банка «Санкт-Петербург» купил «Аэроинвест», который принадлежит сенатору и экс-президенту Кабардино-Балкарии Арсену Канокову. Год назад тогдашний губернатор Калининградской области Николай Цуканов заявил, что «Аэроинвест» задерживает реконструкцию аэропорта. Примерно тогда же Каноков стал искать партнера в проект, рассказал Forbes он сам. Претендентов было несколько, включая «Аэропорты регионов» миллиардера Виктора Вексельберга, но Каноков решил сотрудничать именно с Троценко, так как они давно знакомы. Это подтверждает и источник, знающий Троценко. Власти были довольны выбором, рассказывает сотрудник аппарата правительства: «Троценко — человек дела». С Шуваловым у бизнесмена уже был удачный опыт, когда, будучи главой ОСК, он разрешил построить во Владивостоке на месте 178-го судоремонтного завода променад на набережной к саммиту АТЭС (Шувалов курировал его подготовку). В периметр сделки с «Аэроинвестом» вошел и аэропорт Минеральные Воды. Это было условием «Новапорта», поясняет Каноков: «Там ситуация с окупаемостью обстоит лучше». Общая сумма сделки, по словам Канокова, составила «около 10 мдрд рублей», из которых 4,2 млрд рублей получил «Аэроинвест» за продажу долей. И останавливаться Троценко не собирается. В интервью Forbes бизнесмен рассказывает, что совместно с РФПИ ведет переговоры с ВТБ о покупке 25% аэропорта Пулково. Сейчас структурам госбанка принадлежит 49% ООО «Воздушные ворота Северной cтолицы» (ВВСС), управляющего Пулково. Meridian в сделке по Пулково нет, но в дальнейшем фонд может присоединиться в качестве финансового инвестора. Троценко претендует на 10% из 25%, утверждает источник, знакомый с условиями сделки, другой источник говорит, что цена аэропорта будет определена из расчета 12 EBITDA. Показателю EBITDA примерно соответствует операционная прибыль ВВСС по РСБУ, в 2015 году — 5,14 млрд рублей. Получается, что блокпакет ВВСС может обойтись Троценко с партнерами в 15,3 млрд рублей. Это близко к €239 млн, которые за аналогичную долю в Пулково (25%) заплатил катарский суверенный фонд Qatar Investment Authority. Доля в Пулково может обойтись Троценко в 6,1 млрд рублей. По словам собеседника Forbes, знакомого с условиями сделки, существенную часть сделки Троценко покроет за счет кредита того же ВТБ и получит трехлетний опцион на оставшиеся у госбанка 24% ВВСС. Игрок в монополию В приобретениях «Новапорта» есть логика, считает Владимир Тасун: «Костяк его аэропортов находится в Сибири, это позволяет развивать их в единой программе». Синергетический эффект сказывается прежде всего в возможности использовать типовые решения для повышения эффективности своих аэропортов, считает руководитель аналитической службы агентства «Авиапорт» Олег Пантелеев. Аэропорт — это априори монополия, а значит, гарантированный доход, рассуждает один из конкурентов «Новапорта». По десятилетнему плану развития, который партнеры разработали в 2005 году, «Новапорт» должен был собрать 10 аэропортов и выйти на 10 млн пассажиров в год. К концу 2015 года холдинг эту задачу выполнил. По данным компании, выручка в 2015 году составила 16,3 млрд рублей, EBITDA — 5,2 млрд рублей. Размер долга «Новапорт» не раскрывает. Совокупный пассажиропоток «Новапорта» по итогам 2015 года составил 11 млн пассажиров, прогноз на 2016 год — 14,7 млн, план на 2017-й — уже 18 млн пассажиров. Важнее не общее количество пассажиров, а «абсолютный размер», считает один из конкурентов Троценко: чем меньше аэропорт, тем выше инвестиции на каждого пассажира. Поэтому «Новапорту» активы обходятся дороже и холдингу сложнее прогнозировать возврат вложений, чем конкурентам. И все же с учетом Пулково Троценко станет суперигроком, говорит Пантелеев. Над холдингом Троценко нависли «огромные отложенные инвестиционные обязательства», считает конкурент: как минимум пять из 13 аэропортов «Новапорта» — Челябинск, Мурманск, Астрахань, Томск, Чита — требуют значительных вложений. Но он признает, что сделка по Пулково выводит Троценко в другую лигу: «Он становится крупнейшим игроком. Это будет интересно, когда рынок откроется для иностранцев». Сколько стоит «Новапорт»? Фантазировать, подсчитывая гипотетическую стоимость бизнеса, Троценко считает пустой тратой времени: «Задач продать бизнес у нас пока нет». По прогнозам бизнесмена, санкции будут действовать еще 4–5 лет: «Тогда и будем думать про IPO». Впрочем, в разговоре с Forbes Троценко констатирует, что де-факто аэропортовая сеть уже создана: «Когда мы понимаем, что отрасль собрана, мы начинаем искать что-то новое».
