«Архитектура как искусство». Продавать нужно не квадратный метр, а комфорт

От того, насколько городская среда удобна и красива, зависит комфорт, настроение и в конечном счёте – удовлетворённость жизнью. Вместе с тем градостроение – это та сфера, которая требует огромных финансовых вложений, а кроме того, зависит от культуры, вкуса, а порой и честности многих людей, в том числе архитекторов. Об этом и многом другом корреспондент «АиФ-Красноярск» поговорила с Константином Шумовым, главным архитектором Красноярского края. Тренд обнадёживает Татьяна Руденко, «АиФ-Красноярск»: Константин Юрьевич, от кого или от чего сегодня зависит архитектурный облик нашего города? Ситуация такова, что вновь возводимые постройки зачастую вызывают у горожан нарекания. Константин Шумов: Архитектурный облик зданий сегодня не регламентируется, за исключением двух случаев. Первое - если объект находится на особо охраняемых природных территориях. Но на практике эстетические нормы выдерживаются далеко не всегда, пример - природный парк Ергаки, где мы совсем не наблюдаем картинку красивой застройки. Второе исключение - зоны культурного наследия. В Красноярском крае таких мест, имеющих старинное происхождение, немало: Енисейск, Красноярск, Минусинск, Канск, Ачинск. Но и тут требования к архитектурному облику прописаны довольно невнятно. В результате возникают объекты, которые дисгармонируют со сложившейся застройкой. Тогда возникает главный вопрос: а кто же тот самый волшебник, который формулирует требования к архитектуре? На практике это зачастую чиновники, которые руководствуются собственным вкусом, культурой - или её отсутствием. Вместе с тем мы видим обнадёживающий тренд. Он заключается в том, что архитектура наконец-то становится товаром. Если раньше в центре внимания был квадратный метр, то теперь жители оценивают не просто стоимость жилой площади, но и наличие социальной инфраструктуры, экологическую чистоту района, транспортную доступность, удобство, детские площадки, парковки. Застройщики начинают соревноваться между собой в архитектурном облике и предлагают достойные объекты. Получается, что сейчас мы, с одной стороны, максимально либерализовали архитектуру, но ужесточаем градостроительные требования. Пожалуй, это правильно. Польза, прочность, красота - Архитектура - это искусство. Можно ли заковать её в рамки норм и требований? - Титаны мысли Возрождения вывели триединую формулу объекта архитектуры: польза, прочность, красота. Польза - это функциональность объекта, прочность - это его надёжность, долговечность. И, наконец, красота. Архитектура - пожалуй, главное из искусств. У неё есть интересное свойство, отличающее её от всех прочих видов искусства, - неизбирательность. Если вам не понравилась книга, картина или музыка, вы можете с ними не встречаться. А вот архитектура в этом смыс­ле назойлива: некачественное здание простоит не одну сотню лет, и мы будем вынуждены лицезреть это убогое, мало­эстетичное произведение. Получается, что архитекторы и их заказчики ответственны перед нами. В целом можно сказать, что сейчас налицо движение в сторону улучшения. Это связано и с усилением правовой базы, а с другой стороны, создавшаяся конкурентная среда постепенно выводит нас на новое качество. Мы стали ездить за границу, видеть лучшие примеры, захотели жить так же. - Из истории нам знакомы названия архитектурных стилей, которые сменяли друг друга: классицизм, барокко, модерн. Можно ли нынешнее состояние архитектуры как-то охарактеризовать? - Сейчас можно говорить только о складывающейся тенденции. Интересно проследить архитектурное развитие Красноярска. Во времена деревянной крепости постройки ставили хаотично, главное тогда было - выжить. В XVIII веке, при Екатерине II, началась борьба с хаосом и его спутниками - опустошительными пожарами. За 10 лет были созданы генпланы для четырёх сотен российских городов, в их числе - Красноярск, получивший первый регулярный план в 1773 году. Появились требования к пожарным разрывам, ширине дорог, уровню благоустройства. А стопроцентным влияние государства стало, когда систему управления градостроительством передали в министерство внутренних дел. Не случайно у Салыткова-Щедрина в «Истории одного города» мы читаем: «... и под надзором квартальных надзирателей расцветут искусства». Смешная фраза, но она абсолютно точно отражает суть происходивших в тот период перемен. История ещё больше ужесточилась в эпоху Александра I, когда строить дома можно было только по 300 утверждённым образцовым проектам в стиле классицизма. Это же касалось и храмов. С одной стороны, в городах стало комфортнее, чище, красивее. Но в конечном итоге привело к единообразию - кварталы по линеечке, попиленные на квадратики, дома все с одинаковыми фасадами. В русском обществе нарастал протест, и в 1858 году вышло высочайшее монаршее соизволение - отменить образцовые фасады и проекты. Остались только строительные, санитарные, пожарные нормы. Либерализация привела к появлению такого направления в архитектуре, как эклектика. В центре Красноярска вся архитектура после 1858 года эклектичная. А квинтэссенция свободы - это модерн, здания в этом стиле в нашем городе создавали такие выдающиеся, талантливые люди, как Владимир Соколовский, Сергей Дриженко, Леонид Чернышев. Уйти от концлагеря - Печально известные «хрущёвские» пятиэтажки принято ругать, и жить в них сейчас не очень хотят. Когда же мы избавимся от этой типовой застройки? - Хрущёвская застройка - пример архитектуры тоталитаризма, когда типовые проекты, не только жилья, но и общест­венных сооружений, строили по всей стране. Была задача сэкономить средства, не особо заботясь о красоте. В сравнении с бараками это огромный шаг вперёд. Таким образом решили важнейшую социальную задачу - переселение людей из ветхого аварийного фонда, некомфортного, концентрирующего маргинальное население. Количество переросло в качество, не очень эстетичное - города стали опять единообразными, убогими, безликими. Но зато при каждом доме был двор, хозяйственная и детская площадки. Сегодня, попадая в жилые кварталы старых пятиэтажных панельных домов, мы себя лучше чувствуем, чем в «лесу» огромных многоэтажек, заставленных машинами, лишённых зелени, не имеющих дворовой территории. Получается, мы опять куда-то не туда идём. Но, к счастью, возникает понимание, что продавать нужно не просто квадратный метр, но и комфорт. И не только внутри квартиры, но и в доме, в котором должны быть нормальные лифтовые холлы, широкие лестничные клетки. Кстати, интересное наблюдение: один из профессоров московского архитектурного института так проверял студенческие работы на удобство проживания: доставал из записной книжки вырезанные в масштабе гробики и на плане пытался этот гроб вынести. - Попадая в новые микрорайоны, порой думаешь: у нас же такая огромная страна, много места! А дома наставлены так тесно, что не в каждое окно попадает солнце. Почему бы не располагать их просторно? - Это одно из заблуждений. Парадокс сегодняшнего градостроительства в том, что у нас огромные территории, но земли, готовой к строительству, почти нет. Она вся в городах продана частнику. В результате кто командует процессом? Владелец земли, который хочет либо перепродать её, либо построить там как можно больше квадратных метров. Пример: показывают мне проект планировки, которая как две капли воды похожа на концлагерь, то есть это бараки в 6 метрах друг от друга, туго набитые гражданами. Никакого обустроенного пространства, соблюдения инсоляционных и других норм. Автор говорит: мне так велел нарисовать хозяин, который платит деньги. Вот и получаются микрорайоны-муравейники. Профессиональная честность архитектора - очень нужное понятие. Хотя бывают и прецеденты, когда архитекторы принципиально отказываются от подобных вещей. Мы пытаемся бороться с таким положением, предъявляем претензии муниципальным властям, пишем представления о нарушении норм. В год у нас проходит около 60 судебных заседаний с городом.