Ни рыбы, ни мяса

На заправочных станциях в Магадане вновь появились талоны. Не самый приятный призрак советского прошлого материализовался из-за нехватки в регионе бензина марки АИ-95. Как объясняет департамент правительства области, дефицит возник из-за поломки танкера, осуществляющего доставку нефтепродуктов. При этом топливо других видов отпускается без ограничений. «Лента.ру» вспоминает, какие товары и когда продавались в нашей стране по карточкам или были предметами особого нормирования со стороны государства. Словно злой рок, карточная система сопровождала советское государство с момента его основания до самого развала. Талоны выполняли разнообразные функции — гарантировали получение продовольственного минимума в военные годы или подавляли дефицит в мирное время путем снижения спроса (когда деньги на товар есть, а все равно без бумажки не купить). И даже должны были способствовать справедливому распределению: в 30-е и 80-е годы правительство ожесточенно боролось с «десантом» покупателей в крупные промышленные центры, вводя талоны, привязанные к месту прописки (так называемая карточка покупателя). Увы, но карточная система не могла решить проблему недопроизводства, а неорганизованность снабжения приводила к тому, что товары исчезали из продажи непредсказуемым и причудливым образом. Так, сегодня граждане охотились за бритвенными станками, а назавтра с прилавков пропадали носки или школьные тетради. Так что карточки, в конце концов, стали ассоциироваться с разрухой и бедностью. Иллюстрацией порочности идеи карточного распределения служит бензин. В СССР его нельзя было приобрести за наличные — только по талонам на 10 или 20 литров. При этом дефицита топлива в Советском Союзе, конечно же, не было, карточную систему ввели в качестве превентивной меры борьбы со спекулянтами. Талоны продавались без ограничений в хозяйственных магазинах, иногда выдавались на сдачу и в продуктовых. В 80-х годах АЗС были разделены на государственные (заправляющие государственный транспорт) и платные (для автомобилистов-частников). Последних станций было очень мало — к ним выстраивались длинные очереди, а объемов хранилищ не хватало на всех желающих. Часто автомобилистам приходилось лицезреть табличку «Бензина нет». Это привело к расцвету спекуляций талонами на госзаправки, которые со временем превратились в теневую валюту, обеспеченную топливом. Впрочем, талоны не были единственной препоной, с которой сталкивался советский автомобилист, желающий заправить машину. На АЗС необходимо было предъявить заборную книжку с указанием ФИО, марки автомобиля, дату его приобретения и показания одометра. Такого рода блокноты также продавались в хозяйственных магазинах, заполнять их нужно было от руки, причем обязательно без помарок и исправлений. Другим любопытным примером государственного регулирования потребления в СССР служит печатная промышленность. Удовлетворить потребности самой читающей в мире страны она не могла. Отчасти из-за неразвитости бумажного производства, отчасти из-за того, что львиная доля ресурсов уходила на печатание книг, которые не пользовались спросом, вроде многотомных материалов съездов КПСС или произведений членов Союза писателей — невысокой художественной ценности, зато идеологически выдержанных. В 1970 годах для подавления спроса на книги востребованных авторов (таких, как Александр Дюма, Агата Кристи, Проспер Мериме) их стали продавать за талоны. Интересно, что талоны обменивались на макулатуру — по курсу 20 килограммов за новую книгу. Если книга шла в двух и более томах, то на талон наклеивались марки, свидетельствующие о сдаче дополнительных килограммов. Подобные «макулатурные» книжные серии все равно оставались дефицитом, так как тиражей не хватало на всех сборщиков бумажных отходов. В конечном итоге востребованная литература стала ходовым товаром теневого рынка СССР. Иногда потребительские товары попадали в «карточный список» по идеологическим соображениям — несмотря на то, что их было в избытке. Так, антиалкогольная кампания периода «ускорения» (1985-1987 годы) перевела в разряд дефицита водку и крепленое вино. Появившиеся талоны на алкоголь (одна бутылка водки или две бутылки вина в месяц на человека) отоваривали даже непьющие граждане: спиртное стало самой популярной валютой СССР, а талоны на него — предметом живейшей купли-продажи и обмена. Побочной жертвой антиалкогольной кампании стал сахар — он в огромных количествах раскупался самогонщиками, так что его постепенно перестало хватать. В результате «сахарные талоны» были введены даже в Москве. Талон чаще выражал охранную, нежели репрессивную политику государства по отношению к товару. Например, стиральные машины, телевизоры и прочая бытовая техника пользовались ажиотажным спросом у населения, несмотря на высокую стоимость. Цена советского видеомагнитофона равнялась десяти средним зарплатам, однако в магазинах их мгновенно раскупали. В таких условиях талон худо-бедно гарантировал распределение дефицитных товаров среди всех слоев общества — ими премировали передовиков производства, лучших сотрудников советских учреждений. Среди «поощрительных талонов» особо желанными были карточки на товары в экспортном исполнении. Считалось, что СССР поставляет за рубеж более качественную продукцию, чем та, что остается для внутреннего потребления.