Инвестиции венчурному рынку нужны как частные, так и государственные

Нефтехимическая группа СИБУР — одна из компаний, чей бизнес не может разви­ваться без инноваций, по­стоянного обновления и со­вершенствования техноло­гического процесса. Высо­кая мировая конкуренция на рынке продуктов нефте­химии лучше всего мотиви­рует менеджмент компа­нии к поиску новых направ­лений развития. О том, как строится эта работа, корре­спонденту Алексею Смир­нову рассказал ВАСИЛИЙ НОМОКОНОВ, член правле­ния, исполнительный дирек­тор ООО «СИБУР». — Как устроена работа с тех­нологическими инновациями в СИБУРе? — Инновационную активность компании можно условно поде­лить на два блока. То, что по­зволяет нам расширять рынки благодаря новым продуктам, зарабатывать больше. И то, что позволяет нам сокращать затраты и становиться более эффективными. В компании работают два R&D-центра, в Томске и Воро­неже, в которых реализуют­ся десятки проектов. Часть из них — это новые для нас про­дукты и процессы, разработ­ка собственных катализато­ров. Такие проекты имеют глу­бокую научную составляющую и ведутся в сотрудничестве с лидирующими университета­ми и научными центрами. Мы верим, что такие проекты обе­спечат нас сильными стабиль­ными конкурентными преиму­ществами в средне- и долго­срочной перспективах. Вторая значимая часть, которая позво­ляет расширять рынок на близ­ком горизонте, относится к раз­витию марочного ассортимен­та по текущим продуктам. Так, за 2016 год были внедрены де­сятки марок полимеров раз­личных сегментов примене­ния. К концу первого полугодия 2017 года планируем запустить производство нескольких но­вых марок полиэтилена, в част­ности первую в России марку для ламинации упаковок. Также мы запускаем мас­штабный проект — Центр раз­работки и применения полио­лефинов в Москве, где будут осуществлять переработку по­лимерного сырья на пилотных линиях в готовые изделия. Об­суждаем возможность созда­ния Центра синтеза полиоле­финов в Томске, на базе кото­рого мы сможем нарабатывать определенное количество ма­рок полипропилена и прово­дить часть опытно-промыш­ленных выпусков на неболь­ших установках. Наличие этих инструментов также позволит компании форсировать раз­работку инновационных ма­рок, предложить клиентам це­лые линейки новой продукции и играть важную роль для эф­фективного сбыта продукции строящегося комплекса «Зап­СибНефтехим», который се­годня является крупнейшим инвестпроектом в мировой не­фтехимии по масштабу произ­водства. Второй блок тем, который реализует R&D, — повышение операционной эффективности за счет оптимизации эксплу­атируемых технологических процессов. Сегодня портфель этого направления насчитыва­ет более 40 проектов, связан­ных с поиском способов сокра­щения потерь целевых продук­тов и выбором более эффектив­ных катализаторов, а также повышением энергоэффектив­ности. Например, на площад­ке «СИБУР Тобольск» внедре­ны технические решения, по­зволяющие сократить расходы пропана более 10 тыс. т в год. Важно отметить, что R&D в СИБУРе уже вышло на само­окупаемость и приносит ста­бильно возрастающий доход. Инвестируя в это направление в среднем более 600 млн рублей в год, мы получаем экономиче­ский эффект около 1 млрд ру­блей. — Насколько оправданно вести технологический бизнес в Рос­сии, может ли он быть масшта­бирован или просто перенесен за границу? — На такие вопросы очень сложно ответить однозначно, ведь все зависит от сферы биз­неса и конкретной бизнес-мо­дели. Мы видим, что непосред­ственно российский IT-бизнес развивается как на территории страны, так и за ее пределами. Или современное высокотех­нологичное производство кау­чуков для автомобильных шин — сегодня СИБУР совместно с крупнейшей индийской корпо­рацией Reliance Industries ре­ализует проект по строитель­ству производства бутилкау­чука в Индии по уникальной российской технологии. Со­вместное предприятие будет работать на динамично разви­вающемся индийском рынке. Но на данном этапе успешных историй переноса технологиче­ского бизнеса за рубеж пока не так много. Опираясь на данную статистику, можно сделать вы­вод, что экономический эффект далеко не всегда очевиден. Вы­ходить на глобальный рынок в сфере высоких технологий, безусловно, необходимо, но в первую очередь стоит освоить­ся на локальном рынке. — В чем вы видите главные риски при реализации высо­котехнологичных проектов: ошибочная идея, неготовность рынка к новому продукту, не­дружественные действия кон­курентов, юридические риски, связанные с использовани­ем финансов государственных институтов развития? — Для определения рисков сто­ит разделить проекты на две группы: проекты, реализуемые внутри компаний, и стартапы, то есть проекты научных ко­манд, которые решили встать на предпринимательский путь. Если говорить про стартапы — зачастую причина в ошибоч­ных предпосылках. Мы неред­ко наблюдаем ситуацию, когда разработанная на бумаге но­вая интересная идея не полу­чает воплощения в реальных промышленных условиях по множеству причин — начиная от невозможности технически встроиться в существующие производства, потери экономи­ческой целесообразности из-за существенных затрат на пере­ход на данную технологию или высоких расходов при ее мас­штабировании до несоответ­ствия требованиям безопасно­сти и охраны труда. На наш взгляд, для снижения рисков создания продукта, ко­торый может быть не востребо­ван, командам-разработчикам стоит выстраивать тесную ком­муникацию с потенциальными клиентами и партнерами на са­мых ранних стадиях. Даже та­кая на первый взгляд консер­вативная отрасль, как нефтехи­мия, на самом деле абсолютно открыта для новых идей. Под­тверждением этого является международный конкурс инно­вационных проектов в нефте­химии IQ-Chem, который СИ­БУР проводит совместно с та­кими мировыми игроками рын­ка, как Sinopec, Dow, 3M, BASF, DuPont, AkzoNobel, Technip, UOP, Linde, Henkel, LG Chem, Solvay. Для нас IQ-Chem в пер­вую очередь инструмент поис­ка технологических партнеров по всему миру, которые пред­лагают прорывные решения для повышения эффективно­сти нефтехимических произ­водств, разработчиков новых процессов, которые могли бы стать новыми конкурентоспо­собными продуктами в нашей линейке. Не менее важным фактором низкой выживаемости высоко­технологичных проектов явля­ется компетенция команды раз­работчиков. На ранних стадиях это выражается в неумении эф­фективно выстраивать комму­никацию с внешним миром, бы­стро получать обратную связь и правильно на нее реагировать, на более поздних стадиях — в от­сутствии навыков выстраива­ния организационной системы. В случае с внутренними раз­работками, где есть глубокое понимания потребностей биз­неса, основными рисками яв­ляются технологические, ког­да компания не достигает ожи­даемых технических показа­телей разработки. К примеру, создаваемый продукт получа­ется несколько хуже или, на­оборот, чуть лучше, чем у кон­курентов, но разница незначи­тельная. Смысл перехода на собственное решение при этом часто нивелируется. Существуют и другие рыноч­ные ситуации, которые ставят под вопрос реализацию нача­тых разработок. Нередко ли­цензиар, прежде отказывав­шийся продать перспектив­ную технологию, узнав о том, что компания достигает опре­деленных успехов и продвиже­ний по аналогичному проекту, открывает продажу своей тех­нологии. Это ставит перед ком­паниями вопрос, стоит ли про­должать работу над своими разработками и купить гото­вое решение. Часто рациональ­ным ответом тут является вто­рой вариант. — Государственные или част­ные инвестиции должны пре­обладать на венчурном рын­ке. Плюсы и минусы обоих подходов? — На наш взгляд, венчурному рынку нужны как частные, так и государственные инвестиции, но преобладающими должны быть частные. Поддержка госу­дарства крайне важна на ран­них стадиях разработки техно­логий, особенно на стадии фун­даментальных исследований. Ситуация в будущем может ме­няться, хотя пока рано гово­рить о каких-либо тенденциях. Как пример можно привести та­кие глобальные проекты, как Hyperloop и SpaceX. Несмотря на масштабность, высокие ри­ски и значительные сроки оку­паемости, данные проекты на начальной стадии уже являют­ся привлекательными для част­ных инвесторов. В России сей­час развивается инструмент государственно-частного пар­тнерства, то есть при принятии решения о финансировании конкретного проекта государ­ство в первую очередь ориенти­руется на заинтересованность бизнес-сообщества в данном технологическом решении. На более поздних стадиях роль частного капитала становится доминирующей. На этом этапе бизнес-модель уже выстроена и оценена, проанализированы все риски и экономический эф­фект. Если предложенные тех­нологии не соответствуют ожи­даниям бизнеса, частные инве­стиции не поступят в проект и государственная поддержка уже не поможет. — Справедливая оценка ри­сков инвестиции в разработки — кто должен предлагать ме­тодику и должна ли она быть единой для частных и государ­ственных вложений? — Вопрос прежде всего в том, для чего нужна такая методи­ка и где именно она примени­ма. Для частного бизнеса мож­но и нужно просчитывать все возможные риски при приня­тии решения о вложениях в технологии. Здесь мы исполь­зуем выработанные методики, инструментарий инвестицион­ного анализа. Эта информация очень важна — с учетом высо­ких факторов неопределенно­сти она является поддержива­ющей для принятия решения о старте той или иной разработ­ки. Последнее слово всегда за акционером или руководством компании на основании стра­тегического видения и веры в данную технологию. Если же говорить о государ­ственных инвестициях и гран­тах на уровне отдельных про­ектов, то здесь процесс приня­тия решения должен быть мак­симально беспристрастным и прозрачным, понятным внеш­ним участникам. Методика как раз поможет сделать его таковым. Она должна разра­батываться государством со­вместно с участниками вен­чурного рынка и ключевыми участниками от профильного бизнеса. Но нельзя забывать и о большой части государствен­ных технологических инвести­ций в стратегические проек­ты, которые оцениваются не по различным методикам, а по уровню политической значи­мости. К примеру, инвестиции в космос, ядерные программы и др.