Забытая свобода

В России режимы порто-франко существовали на Чёрном море: в Одессе в 1817—1859 и в Батуми в 1878—1885 годах. Что касается дальневосточных «свободных гаваней», то здесь имелись свои, сугубо региональные особенности. Мера эта была скорее вынужденной: из-за недостаточной освоенности этой части империи власти не имели ни материальных, ни финансовых ресурсов для обеспечения местного населения отечественными товарами. Разумеется, ни о каких реальных способах доставки их — типа «северного завоза» — речи даже не велось; также не было возможности организовать здесь оперативную таможенную и пограничную охрану. Проще было разрешить иностранным товарам беспрепятственно попадать на эту территорию, чем завозить их из европейской части самой России. В этих условиях вполне логичным (а возможно, и единственным) выходом было введение режима порто-франко, причём не для отдельных портов, а для больших территорий. В 1856 году свободной стала торговля в Николаевске-на-Амуре; в последующие годы это право получили новые порты в Японском море: Дуэ, Де-Кастри, Ольга, Владивосток… В итоге право беспошлинной торговли распространилось не только на отдельные порты, а на всю территорию Восточной Сибири от Тихого океана до самого Байкала. Первым и единственным таможенным пунктом стал Иркутск, куда в 1861 году перевели таможню из Кяхты. Более того, в 1860—1862 годах несколькими договорённостями с Китаем была установлена двусторонняя беспошлинная торговля в полосе глубиной 50 вёрст по обе стороны от русско-китайской границы. На практике эта полоса никак и никем не ограничивалась и, разумеется, её никто не придерживался. То есть любой товар с территории Китая (в том числе иностранного, некитайского производства) мог попасть в Россию фактически беспошлинно и безакцизно. Вот такой интересный режим «свободной торговли»… Первые итоги Именно это привлекло в край иностранных предпринимателей. Достаточно вспомнить лишь некоторые фамилии. Американский подданный Карл Купер (успешный предприниматель) прибыл во Владивосток в самом начале 1860-х годов; знаменитые два Густава, Кунст и Альберс (основатели первой иностранной торговой фирмы на Дальнем Востоке Российской Империи), обосновались здесь в 1864 году; Иоганн Лангелитье поселился тут в 1871 году как поверенный немецкой торговой компании «Дикман и Ко»; швейцарец Юлий Бринер (американский актёр театра и кино русского происхождения) приехал во Владивосток из Японии, где у него был свой бизнес, в 1872 году… Пожалуй, единственными исключениями были купец Яков Семёнов, прибывший во Владивосток в 1861 году, и Иван Чурин, начавший своё дело с 1867 года. Но в целом оборот иностранной торговли намного превышал возможности российской. Понятно, что иностранных подданных привлекал в первую очередь режим порто-франко, но пользовались они его преимуществами весьма своеобразно. О том, что во Владивосток массово завозился «аукционный брак» из Европы, писали неоднократно; кроме того, всё Приамурье было буквально наводнено дешёвым алкоголем, нередко бывшим причиной отравлений. То есть надо понимать, что в пределы России не ввозили станки, механизмы, паровозы и прочие новинки техники. Кроме того, миф о якобы «крайней дешевизне» иностранных товаров явно противоречит впечатлениям очевидцев. Газета «Владивосток» в 1885 году так писала о недавнем прошлом Приамурья: «В мутной воде, по обыкновению, на первом плане появились разные кулаки и вообще люди, ставившие задачей лишь скорую и бесшабашную наживу. Нажить во что бы то ни стало, пока время терпит, — таков был упрощенный принцип здешней промышленной деятельности, слагавшейся под влиянием исключительных условий — обезличивавших, так сказать, страну». Весь спектр товаров, может быть, и был сравнительно более дешёвым по сравнению с привезёнными из России, но в целом никто не стеснялся получить от любых продаж максимальную выгоду (что, собственно, и является основной целью ведения бизнеса). Правда, почти сразу после установления режима порто-франко началось частичное «урезание» права свободы торговли применительно к отдельным видам товаров. В июле 1867 года была введена пошлина на иностранный спирт и алкогольные напитки. В мае 1882 года её повысили; одновременно ограничения в беспошлинном ввозе распространились на табак, спички, сахар и осветительные масла. Для некоторых других товаров, завозимых российскими купцами в зону свободной торговли, был возможен возврат налогов, уплаченных в России. Так, возврат акциза применялся при ввозе керосина, водки, хлопчатобумажных изделий. То есть вводились протекционистские меры, направленные на защиту отечественного производителя; одновременно начал подниматься вопрос об отмене режима порто-франко. Кому выгодно? Местными газетами было опубликовано множество статей на эту тему; практически все видные общественные деятели, журналисты и предприниматели того времени высказали свои мнения. Вечный вопрос «Кому выгодно?» был основным в этих ожесточённых дискуссиях. Собственно, позиций было две: одна стояла на той точке зрения, что иностранцы завозом своих товаров поддерживают покупательную способность местного населения; другая полагала, что данные им льготы не позволяют развиваться отечественному бизнесу. Собственно говоря, правы были обе стороны. Пресловутые две стороны одной медали проявлялись в вопросе о порто-франко как ни в каком другом. Необходимо было лишь найти некую «золотую середину». Было очевидно, что после введения порто-франко Владивосток буквально оккупировали заграничные предприниматели, которые поставляли в край практически всё необходимое. Не отставали от западных купцов и предприимчивые китайцы, в массовом количестве вывозившие из Приморья морскую капусту, трепанга, женьшень, пушнину, древесные грибы… Вопрос о свободе торговли активно обсуждался уже на первом Хабаровском съезде «сведущих людей» (представителей предпринимателей, общественности и местной администрации), созванном в 1885 году. Тогда верх взяли сторонники порто-франко. Накануне второго аналогичного съезда была создана специальная комиссия из представителей русского купечества под председательством известного промышленника М.Г. Шевелёва. Она проанализировала состояние торговли в Приамурье и изложила в своём докладе доводы против порто-франко, что говорило о наличии среди предпринимателей протекционистских (фактически «патриотических») взглядов. Но идея отмены режима свободы торговли так и не нашла тогда сторонников во власти… Своё — не своё… Однако экономическое развитие края, во многом основанное на беспошлинном ввозе товаров из-за границы, беспокоило правительство России, всерьёз опасавшееся потерять восточную окраину страны. Это совпало с давлением русских промышленников из европейской части страны, которые начали конкурентную борьбу за дальневосточный рынок. С 1880 года регулярные рейсы Добровольного флота заметно удешевили и сократили путь доставки отечественных товаров на восток. Свою роль сыграло строительство Транссибирской магистрали, также облегчившей перевозки. После её ввода в эксплуатацию беспошлинный ввоз иностранных товаров в тихоокеанские порты стал угрожать и рынку остальной России — конечно, скорее теоретически, в далёкой перспективе. В мае 1889 года был принят закон о порядке взимания таможенных пошлин в Приморской области, а через месяц в порту Владивосток появилась должность таможенного чиновника. Законом от 10 июня 1900 года был отменён режим порто-франко для Владивостока и Николаевска (на Амуре) и запрещён беспошлинный ввоз товаров (за исключением китайских) в Приамурский край по сухопутной границе. К большинству грузов, поступающих в Россию через Дальний Восток, стал применяться общий таможенный тариф. Правда, таможенное обложение вводилось только по морской границе, начиная от устья Амура и до южных портов Приморья. Кроме того, сохранялась ранее достигнутая договорённость о беспошлинном ввозе через границу китайских товаров. Пользуясь этим, европейские промышленники стали избегать таможенных пошлин, просто перенося своё производство в Китай. То есть их товары становились как бы «китайскими», фактически составляя конкуренцию русским. Разумеется, катастрофически возрос и объём контрабанды через границу с Китаем. Но с началом Русско-японской войны Транссиб оказался нужен для военных целей, и перевозки по нему нарушились. Поэтому 1 мая 1904 года порто-франко восстановили в прежнем объёме. После окончания войны этот вопрос опять обсуждался, и 16 января 1909 года произошла окончательная отмена режима свободной торговли во Владивостоке. Плюс к тому с 1 января 1913 года была отменена статья Петербургского договора о 50-вёрстной полосе беспошлинной торговли с Китаем… Итого: в течение первого десятилетия XX века режим порто-франко дважды отменялся (законами от 10 июня 1900 года и 16 января 1909 года) и один раз восстанавливался (императорским указом от 1 мая 1904 года). Форточка в Азию В 1885 году газета «Владивосток» так писала о городе-однофамильце: «Ввозная торговля достигла 3-х миллионов рублей в год, если брать среднее число за последнее пятилетие, и составляет чуть ли не 50% всего ввоза в Амурский край. Её район захватывает собою всю Южную часть Приморской области, т. е. Уссурийский край, Сахалин, а частью Николаевск и Хабаровку. По размеру отпуска он также занимает главное место, а в его окрестностях сосредоточена почти половина всей фабрично-заводской деятельности. На рейде насчитывается до 80 коммерческих судов в лето. Город за последние годы сильно обстроился. Появились капитальные сооружения, не только казённые, но и частные, о каких прежде и не мечталось. Вообще начинает чувствоваться, что зарождается нечто прочное, солидное». Итак, к своему 25-летию порт Владивосток занял особое положение на всём Дальнем Востоке России. Надо полагать, что это произошло в немалой степени благодаря введённому режиму свободной торговли. Опять обратимся к публикациям 1885 года. Любопытно, что 130 лет назад писалось буквально то же самое, что и сейчас; видимо, история всё-таки повторяется. Газета отмечала и внешний облик города, значительно изменившего «свой прежний вид, напоминавший не более как село, занятое военным постоем». А вот более глобальный вывод: «Рядом с этим, с 1880−81 г. весь Амур признал восток своей лицевой стороной в торговом отношении. Путь через Сибирь заброшен, и море стало единственным посредником в наших сношениях с другими государствами. Из Владивостока завязались дела с нашими соседями на здешних берегах, и отсюда же проходят товары в Корею и Манчжурию в обмен на скот и хлебные продукты. Наибольшего внимания заслуживают сношения с Японией. Рано или поздно Приамурский край, не имеющий таких же задатков к быстрому промышленному росту, как его соседка, — сойдётся с ней теснее…» И ещё вполне современные соображения: «Усиленная колонизация Южно-Уссурийского края … поднимает и Владивосток как главнейший центр самой многообещающей для нас местности. Одновременно с этим он является здесь естественным средоточием и в интеллектуальном развитии края благодаря качествам своего населения и относительной лёгкости сообщения с внешним миром… Отсюда являются таким образом наиболее энергичные деятели и здесь же ищет приложение своих знаний главная масса приезжего люда. Короче — при медленном развитии промышленной самобытности — Владивосток, несравненно более счастливый в этом отношении, всегда остаётся во главе его. При его только участии возможен нормальный рост края… Чем прочнее будет положение здешнего предпринимателя, тем больше выгадает и самый край». Конечно, как всегда в России, обложение налогами ввозимых товаров влекло за собой разного рода нарушения и злоупотребления. Об одном таком случае рассказывала газета «Владивосток» в апреле 1899 года. «Время от времени нашим акцизным надзором, правящем здесь и должность таможенных чиновников, производятся публичные продажи разных вин, сигар и т. п. товаров, провозимых контрабандным способом… Недавно была продана таким образом партия шампанского, рома и коньяку, разных марок. Важно то, что при всей публичности видимой, из публики почти не знают о таких торгах, так как акцизное управление ограничивается двумя-тремя писанными объявлениями, вывешенными в Управлении и частью на столбах, на что вообще мало обращается внимания публикой. Благодаря такому порядку на торги являются только некоторые чаятели, интересующиеся этим и следящие за временем торгов. Говорят, что вина идут по баснословно дешёвой цене. Посему, в видах привлечения большого числа публики и сохранения интересов казны, следует производить публикации в газетах и расклеивать отдельные печатные объявления по городу». Что имеем — не храним В продолжение темы — статья из газеты «Приамурье» (Хабаровск), июнь 1909 года, то есть после отмены порто-франко. «Богатства наших недр часто оказываются сюрпризом. Нужно, чтобы пришли иностранцы и сделали нам какое-нибудь предложение относительно разработки землеродных богатств. Тогда мы хватаемся, начинаем горячо обсуждать, соображаем, что «себе дороже стоит» и, не отдавая концессии иностранцам, ждём по сотне лет, пока найдётся русский капитал. В своё время так было с Аляской. Ныне мы толкуем о богатствах Приамурья, но дальше слов не идём. К Приамурью же присматриваются уже иностранцы. Немцы давно расписывают богатства Приамурья и Приморской области. Теперь отозвались и англичане. Как известно, английские консулы не относятся так свысока-пренебрежительно к вопросам торговли и промышленности, как русские. У английского агента всегда можно получить любую справку по интересующим коммерсанта вопросам. В последнем отчёте английского вице-консула С. Хобстена находим очень интересный отзыв о Владивостоке и Приморской области. Раньше всего г-н Хобстен описывает положение Владивостока сейчас. «Владивосток, — пишет он, — в принципе есть центр военный и стратегический. Ввиду этого вполне понятна и естественна существующая тенденция к увеличению его значения. Коммерческие свойства этого рода зависят не столько от торговых оборотов, сколько от пребывания там войск, моряков и рабочих, обслуживающих военные постройки. В настоящий момент Владивосток переживает финансовый кризис. Но предполагаемые работы возвратят ему торговое благополучие… Большинство иностранного населения во Владивостоке — немцы; есть немного англичан. В их руках имеются крупные и мелкие торговые предприятия. Закрытие порто-франко сильно ограничит развитие торговых оборотов немецких фирм, оперирующих дешёвым товаром». Далее консул подробно разбирает, каким видом деятельности могли бы заняться английские предприниматели, рекомендуя им разработку полезных ископаемых, переработку рыбы, заготовку леса и добычу пушнины. То есть даже при отсутствии режима порто-франко дело для иностранного капитала в России находилось. Другой вопрос: что при его наличии доходы значительно возрастали, как и инвестиции. Будет ли теперь так — вот вопрос… И о севере С началом Русско-японской войны у предпринимателей появился интерес к Северному морскому пути как маршруту доставки товаров. Поскольку Транссиб оказался перегружен военными перевозками, деловые люди вспомнили об Арктике, где были введены временные льготы. Всего с начала 1905 года для беспошлинной перевозки в устья Оби и Енисея было заявлено 1110 тысяч пудов различных товаров и вдобавок 40 тысяч пудов кирпичного чая (с пошлиной по тарифу Иркутской таможни). Фактически тогда смогли перевезти 11 590 пудов товаров, 5 418 пудов чая и более 20 тысяч бутылок алкоголя с оплатой иркутской пошлины. На 1906 год различные фирмы в целом получили разрешение на льготный ввоз 890,3 тысяч пудов товаров и 173 тысяч пудов чая, но война закончилась, и льготой никто не воспользовался. 11 июня 1908 года в Государственную думу России III созыва за подписью 34 депутатов был внесён на обсуждение законопроект «О порто-франко в устьях рек Оби и Енисея как мере оживления севера Сибири и установления Северного морского пути». Через три дня (вот это сроки!) Министерство торговли и промышленности представило экспертное заключение, предлагавшее отклонить законопроект. И вскоре после отмены порто-франко на Дальнем Востоке, 10 декабря 1909 года, Госдума приняла закон «О расширении морской таможенной полосы», аннулировавший режим свободной торговли в Сибири… Новый возврат к режиму порто-франко на Севере опять оказался связан с военными действиями — теперь уже с Первой мировой войной. 14 июля 1915 года беспошлинный ввоз, исключительно в устье Енисея, был введён на период военного положения. В марте 1916 года порто-франко в этом районе продлили на 5 лет с одновременным расширением ассортимента ввозимых товаров. 22 февраля 1917 года право свободной торговли в устьях крупных сибирских рек было окончательно закреплено, но последующие события в России не позволили его реализовать на практике.