Андрей Гольцблат: прогрессивная шкала вызовет вторую волну экономической эмиграции

Управляющий партнер компании Goltsblat BLP Андрей Гольцблат с главным редактором Business FM Ильей Копелевичем обсудили вопросы налогового и валютного резидентства, введения прогрессивной школы налогообложения, а также решение Пленума Верховного суда, касающееся применение меры пресечения в виде заключения под стражу по предпринимательским статьям. Обсудим последние новости в области законодательства. Одно из важных — это решение Пленума Верховного суда. Речь идет о том, чтобы четко определить круг экономических статей, по которым будет исключена такая мера пресечения в ходе следствия, как заключение под стражу, что крайне важно для бизнеса. Андрей Гольцблат: Я хотел бы немножко уточнить: разговор идет о постановлении Пленума от 15 ноября этого года, которое фактически разъясняет и определяет условия и порядок применения Уголовно-процессуального кодекса в части применения такой меры пресечения, как заключение под стражу. Как говорят, «закрыть»: когда можно, а когда нельзя. Андрей Гольцблат: Да, если использовать эту терминологию. Фактически норма о том, что обвиняемые и подозреваемые по основным составам таких экономических преступлений, как мошенничество, злоупотребление, не должны заключаться под стражу. Почему Пленум посчитал необходимым высказаться? Суды фактически игнорировали требование этой нормы, статьи 108 УПК, которая прямо говорит: по таким-то и таким-то статьям заключение под стражу не применяется. На практике суды фактически не рассматривали обстоятельства дела, не рассматривали материалы оперативно-разыскной деятельности и соглашались со следствием. Другими словами, сама статья 108 УПК с 2009 года запрещала выносить решение о заключении под стражу по предпринимательским составам. Основная проблема состояла в определении, что является предпринимательским, а что не является предпринимательским, поскольку мошенничество может быть как в сфере предпринимательства, так и в иных сферах. Но вместе с тем очень часто следствие не разбиралось, была или не было предпринимательской деятельности, искажало суть управленческой функции и ходатайствовало о заключении под стражу, настаивая на том, что предпринимательской деятельности в данном случае нет. А ведь кажется, критерий простой. Если человек, в отношении которого ведется такое следствие — а оно, заметим, далеко не всегда заканчивается судом — является владельцем или руководителем бизнеса, то после заключения под стражу с бизнесом он уже фактически может попрощаться, потому что в его отсутствие с этим бизнесом может произойти все что угодно, и так и происходило. Так вот, простой критерий: если он владелец или генеральный директор — в общем, лицо, от которого зависит функционирование этого бизнеса, давайте его не сажать, пока не докажем, что он виновен. Андрей Гольцблат: Я-то только за, дело в том, что не все согласны со мной. Это решение Пленума Верховного суда, на ваш взгляд, изменит подход? Андрей Гольцблат: Надо посмотреть, как пойдет судебная практика. Но Пленум как минимум озадачился этим вопросом и прямо сказал, что под предпринимательской деятельностью понимается, прежде всего, самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли, и в отношении всех, кто к этой деятельности причастен — менеджеров, собственников, директоров — не должна выноситься мера в виде заключения под стражу. До решения суда об их виновности. Андрей Гольцблат: Да, даже если суд вынесет решение о том, что они виновны, приговор не обязательно будет сопряжен с лишением свободы, ведь у нас в принципе нельзя заключать под стражу по тем составам, по которым предусмотрен срок лишения свободы менее трех лет, есть исключения и так далее. Поэтому первая проблема, с которой Верховный суд пытается справиться, это все-таки разграничение предпринимательства и непредпринимательства. Мы надеемся, что это как-то повлияет на суды, но проблема в исполнении решений Верховного суда. Предположим, сейчас Пленум определился, но гарантии, что суды на местах будут строго следовать норме, нет. Решение Пленума окончательное, или необходимы какие-то уточнения в законодательство? Андрей Гольцблат: Нет, они не нужны. Это просто разъяснение по применению? Андрей Гольцблат: Конечно. Пленум обладает компетенцией в части разъяснения тех или иных норм закона и, рассмотрев судебную практику, вынес это решение. Дальше суды должны руководствоваться решением Пленума, чего на практике они не делают, и, к сожалению, нет никакой ответственности для судей, которые не выполняют решение Пленума. Было бы идеально, если бы суд не выполнил решение Пленума или те указания и разъяснения, которые указали, и это можно было бы обжаловать в самом Верховном суде, чтобы Верховный суд сам исправлял ошибки судов на местах — тогда бы это заработало. Пока этого механизма нет, у нас есть сомнения, насколько суды будут руководствоваться этим решением, насколько они будут готовы действительно разбираться, имело или не имело место предпринимательство. Для прокуроров и следователей, на ваш взгляд, это разъяснение Пленума Верховного суда является неким руководством к действию, или они вообще могут не обращать на него внимание? Андрей Гольцблат: Нет, оно в первую очередь для судей. Для них есть другие разъяснения. Они же выполняют фактически функцию государства по пресечению и наказанию за преступление. Их задача — представить обвинение, доказать, собрать доказательства, что тоже не всегда хорошо делают, в результате многие дела разваливаются. У нас же состязательность процесса: есть суд, который должен быть нейтральным и строго соблюдать законы, следовать им, и как раз на это направлено решение Пленума. Мы надеемся, что суды теперь будут немножко по-другому смотреть на предпринимательские составы и как-то практика изменится. Но в силу того, что нет механизма исполнения решения Пленума, у нас, у практиков, есть сомнения. Другой вопрос — это толкование 108-й статьи Уголовно-процессуального кодекса, где есть четыре пункта: отсутствие места жительства, попытка скрыться от следствия и другие. Когда есть эти обстоятельства, то норма о том, что в отношении предпринимательского состава нельзя применять заключение под стражу, не применяется. То есть в отношении таких людей, у которых отсутствует постоянное место жительства, личность которых не установлена или им нарушена ранее избранная мера пресечения, может быть принята мера пресечения в виде заключения под стражу в том числе по предпринимательским составам. Но все-таки эти основания должны появиться. Андрей Гольцблат: Нюанс заключается в том, что следствие эти нормы толковало слишком широко. Например, есть заграничный паспорт — значит, может скрыться, заключаем под стражу. Пленум и на это обратил внимание — о применении этих четырех исключений из общего правила о том, что нельзя заключать под стражу по предпринимательским составам. Мы тоже надеемся, что это каким-то образом будет исполнено. С другой стороны, по причинам, по которым мы не можем заставить это делать, есть сомнения. Еще одна важная новость в области уголовного права — это решение Конституционного суда о том, что адвокат теперь может встречаться с подзащитным в следственном изоляторе без разрешения или уведомления следователя. Раньше всегда надо было писать следователю заявление: прошу разрешить встречу. Опять тот же вопрос: насколько это будет исполняться и какая будет ответственность за неисполнение данного решения Конституционного суда. Другими словами, в нашей уголовно-правовой системе, можно сказать, законодательство достаточно понятно, но вопрос правоприменения по-прежнему остается нерешенным. Не первый год мы обсуждаем тему деофшоризации. Об этом процессе сейчас уже говорят мало, а в реальной бизнес-практике он как раз в течение этого года и должен был произойти, люди в течение этого года должны были сделать выбор, что им делать: то ли все закрывать за границей и открывать здесь, то ли докладывать о своих контролируемых иностранных компаниях, переходить на сложный процесс налоговой отчетности за иностранные компании, то ли отказаться от российского налогового резидентства. Статистики пока нет, она появится в следующем году, но процесс как раз пошел. Расскажите как практикующий юрист, что происходит, в каких пропорциях, по вашим наблюдениям, разделились люди. Андрей Гольцблат: Мне кажется, вы абсолютно справедливо отметили, что появились три категории предпринимателей: те, кто задекларировал свои КИКи, или контролируемые иностранные компании, те, кто не задекларировал, и те, кто уехал и сменил налоговое резидентство. Я думаю, что пропорции здесь могут быть самые разные. Действительно, статистики нет, но на мой субъективный взгляд, тех, кто пока ничего не сделал, больше всех. Вообще ничего не сделал? Андрей Гольцблат: Да. В надежде, что... Андрей Гольцблат: Надежды у них нет. Они не сделали, потому что не понимали, что делать. Сейчас, чем ближе мы подходим к периоду отчетности по КИКам — 27 марта 2017 года и 1 апреля 2017 года для физических лиц, тем больше у них появляется обеспокоенности, что же им делать и каким образом выстроить свою бизнес-структуру. Другими словами, это некий отложенный страх: не хотелось тогда в сроки принимать какие-то решения, потому что их было сложно принять, но теперь чем ближе дата отчетности, тем больше волнения, тем более ведь Россия подписала Многостороннее соглашение об обмене информацией о финансовых счетах и финансовых операциях. С 2018 года начнется обмен за 2017 год, это тоже всех очень беспокоит. США пока не ратифицировали это соглашение, поэтому, действительно, они могут... В Делавэре отсидеться. Андрей Гольцблат: Да, но есть другие вопросы, поэтому я бы не стал так сильно об этом думать. Беспокойство, безусловно, нарастает у тех, кто ничего не сделал. Они сейчас достаточно активно пытаются найти какие-то решения. Другой вопрос — это недавно объявленное введение прогрессивной шкалы подоходного налога. Да, это новое обстоятельство, как раз для этих людей. Андрей Гольцблат: Как раз в большей степени для тех, кто уже задекларировал свои контролируемые иностранные компании, потому что если действительно введут прогрессивную шкалу, получается, государство попросило раскрыться. Вы раскрылись, вам сказали, что вы будете декларировать дивиденды, платить 13% и спать спокойно, а теперь мы вводим прогрессивную шкалу, и вы будете раскрывать дивиденды, платить не 13%, а по прогрессивной шкале и, наверное, тоже спать спокойно, но уже не так, как при 13%. Не так мягко. Андрей Гольцблат: Мне кажется, это вызовет вторую волну экономической эмиграции. Первая волна была связана с КИКами. Я не думаю, что она носила массовый характер, но, судя по клиентам, по разговорам, достаточно много людей, которые... Говорили, что у нас, слава Богу, всего 13% подоходный налог, поэтому лучше остаться налоговым резидентом Российской Федерации, даже уплатив налоги с контролируемых иностранных компаний. Андрей Гольцблат: Совершенно верно. Несмотря на все сложности этого процесса, именно 13% было плюсом. Андрей Гольцблат: Конечно. Это был один из мотивирующих факторов на раскрытие. Теперь, если будет не 13%, а хотя бы 30%, это уже совсем другая история. Не только на раскрытие, но и на сохранение российского налогового резидентства. Андрей Гольцблат: Конечно. Теперь это может послужить дополнительной мотивацией сменить налоговое резидентство. Сменят, как правило, те, кто зарабатывают много, соответственно, налог, который не поступит в казну даже по 13%, существенный. Не знаю, планируется ли правительством расчет модели, какие последствия это может повлечь, но мне кажется, это преждевременно: не дали еще заработать системе раскрытия КИКов, как тут же вводится новое правило, и опять надо всем бежать, ломать голову, что теперь делать. Конечно, у них есть альтернатива — платить налог на прибыль в Российской Федерации, тоже пока 13%, но если оставят налог на прибыль 13%, а подоходный сделают 40%, то будет очень странно: получается, что те, кто имеют КИКи, находятся в привилегированном положении перед теми, кто КИКов не имеет, а просто получает зарплату. Тогда получится, как в Америке: самые богатые платят меньше всех. И где тогда ваша прогрессивная шкала? Она не работает, потому что богатый открыл КИК, заплатил налог с прибыли 13%, а все остальные платят 40% по прогрессивной шкале. Но это сейчас такая констатация, потому что планов правительства ни мы, ни вы — никто пока до сих пор не знает. Но это немаловажные обстоятельства, потому что вкупе с деофшоризацией, с раскрытием именно плоская шкала 13% НДФЛ была тем лакомым кусочком, ради которого люди соглашались идти на это. Отменяем — и может посыпаться вся конструкция. Андрей Гольцблат: Конечно, справедливо. Тогда получается, что государство опять ввело в некое заблуждение предпринимательскую общественность. И самое главное, предпринимателям есть чем ответить, потому что возможность отказаться от налогового резидентства у них сохраняется. Андрей Гольцблат: У них появляется двойная мотивация: им не надо будет раскрывать КИКи, не надо платить повышенный подоходный налог. С другой стороны, они же где-то осядут, все равно у них где-то будет резидентство. Если там будет налог 30%, и здесь 30%, то лучше там. Андрей Гольцблат: А в Монако вообще нет налога. В Англии, если они проживают, являясь резидентами, и доходы получают за пределами Англии, тоже не платят налоги. Есть достаточно большой выбор в мире. Выбор есть. Перейдем к совсем гражданской теме — валютное резидентство как таковое. Для тех, кто не знает, даже если вы не налоговый резидент, но если у вас все еще есть российский паспорт, до недавнего времени получалась такая картина: если вы хоть раз в году появились в России, а живете там, то обязаны за этот один день немедленно привести все отчеты по движению счетов по вашему основному месту жительства. Сегодня мы знаем, что Минфин решил исправить это довольно абсурдное положение и уравнять: если вы полгода проводите за границей, то вам не нужно тащить все в нашу налоговую инспекцию. Андрей Гольцблат: Да, это понятно. Я принимал участие в работе в том числе над этими решениями, было много споров, как сделать — то ли 30 дней, то ли 180 дней. Все-таки пришли к выводу, и, наверное, это самое правильное решение, чтобы уравнять налогового резидента с валютным. Логика здесь следующая: если человек не налоговый резидент Российской Федерации, он не должен здесь платить налоги. Зачем нам информация о его счетах, зачем нам дополнительное администрирование, дополнительный бумагооборот, дополнительные затраты трудовых ресурсов и так далее? Если это будет принято Государственной думой, я надеюсь, что будет принято уже до конца года, то это будет очень позитивно и положительно для тех, кто проживает за границей и не является налоговым резидентом Российской Федерации. Важно также заметить, что на этих людей в такой же мере не будут распространяться нормы Кодекса об административных правонарушениях, и их валютные операции, не попадая под валютный контроль, естественно, не будут предметом гигантских 75-процентных штрафов за незаконные валютные операции, потому что они не являются субъектами валютного законодательства Российской Федерации, не являются валютными резидентами. Если Минфин действительно внесет это в Государственную думу и она примет, то это, безусловно, позитивная норма. Внесет здравый смысл. Андрей Гольцблат: Она внесет здравый смысл и будет являться третьим мотивационным фактором для смены налогового резидентства.