Мнение по годовому отчету Банка России за 2023 год

Артем Генкин - Доктор экономических наук, профессор. Позволю себе сформулировать некоторые замечания, оценки и предложения по тексту опубликованного Банком России годового отчета за 2023 год (далее — «Отчет»). Фото: depositphotos.com 1. Стр. 5 Отчета: «К концу года Банк России намерен вернуть инфляцию к цели вблизи 4%» — буду рад ошибиться, но, по-моему, это при сочетании самых благоприятных условий не получится сделать ранее конца 1-го — начала 2-го квартала 2025 года. 2. Стр. 10, последний абзац. Динамика по карте «Мир», безусловно, впечатляет. Интересны были бы международные сопоставления по темпам роста, причем как с платежной системой Visa, так и с China Union Pay. 3. Стр. 46, абз. 1. Заслуживает пристального внимания информация о том, что даже в настоящий момент (точнее, на 01.01.2024) в стране действует 96 кредитных организаций с участием нерезидентов. Вместе с тем приведенная в Отчете статистика, по которой «доля иностранного капитала в совокупном уставном капитале действующих кредитных организаций по состоянию на 01.01.2024 составила 7,0%», представляется непоказательной, как и любая агрегированная «средняя температура по больнице». Было бы полезно дополнить Отчет данными о том, в скольких отечественных кредитных организациях участие нерезидентов составляет более 50% и от 25 до 50% уставного капитала. Если такая статистика ведется регулятором — то и с уточнением по долям нерезидентов из недружественных стран. 4. Стр. 49, абз. 6: «Совокупное количество клиентов ПУРЦБ-НФО и ПУРЦБ-КО на брокерском обслуживании на конец года составило 39,0 млн лиц (+33,7% за год), в том числе количество активных клиентов — 4,5 млн лиц (+52,6%)». То есть за год клиентов стало больше на 10 миллионов, но активных клиентов стало больше лишь на 1,5 миллиона?! Тогда хочется понимать, по какой методологии клиентов ПУРЦБ определяют как активных. Разница между показателями законтрактованных и активных клиентов примерно в 9 раз — это разочаровавшиеся/несостоявшиеся инвесторы, или «показуха» со стороны менеджеров ПУРЦБ в погоне за премиальными КПЭ по открытию счетов, или долгосрочные инвесторы с небольшим количеством операций в течение года, или что-то иное? 5. Стр. 51: «На территории Российской Федерации на 01.01.2024 функционировало 27 платежных систем». А сколько из них системно значимых? 6. Стр. 52, начало. Очень мало сказано про перспективный и бурно развивающийся рынок ЦФА. Даже если идти по аналогии с описанными ниже в том же разделе операторами финансовых и инвестиционных платформ, хоть какая-то статистика и аналитика (буквально 1–2 абзаца) по этому рынку и его структуре (в разрезе как эмитентов, так и инвесторов) была бы не лишней. 7. Стр. 65, раздел «Защита заемщиков». Большая радость — видеть, что в Отчет вошли ссылки на ряд мер, обсуждавшихся и реализованных при непосредственном участии членов Экспертного совета по защите прав потребителей финансовых услуг при Банке России, в котором я имею честь участвовать. 8. Стр. 67: «В соответствии с разработанным при участии Банка России Федеральным законом № 655‑ФЗ система страхования вкладов (ССВ) распространена на счета средних предприятий, социально ориентированных некоммерческих организаций, профессиональных союзов, адвокатов, нотариусов и иных физических лиц, осуществляющих профессиональную деятельность». Это крайне значимое событие. Я полагал, что владею информационной повесткой по данному вопросу, но о том, что данные изменения вступили с 25 марта 2024 года, узнал, буквально, читая данный Отчет. Вопрос скорее не к тексту документа, а к политике информационного взаимодействия регулятора со СМИ. Такой позитивный инфоповод надо полноценно отрабатывать, на мой взгляд! 9. Стр. 68–71: Раздел «Меры и результаты поведенческого надзора». Хочется качественно понимать, какой из трех показателей (сам по себе или в динамике) таргетируется регулятором: жалобы потребителей (все или за минусом упомянутых на стр. 69 массовых шаблонных жалоб псевдоэкспертов из Интернета), или меры воздействия, принятые в отношении участников финансового рынка (если вдруг исключительно они — то это была бы реинкарнация пресловутой «палочной системы» отчетности; надеюсь, что не они), или результаты поведенческого надзора (т.е. фидбэк от рынка в ответ на меры воздействия). Или, может быть, какие-то денежные показатели (доказанный судебными решениями ущерб, например)? Иначе говоря, как регулятор измеряет и оценивает собственную эффективность в данном вопросе? 10. Стр. 74: «По данным Единой информационной системы жилищного строительства, на 01.01.2024 96% (+7 процентных пунктов с 01.01.2023) проектов долевого строительства осуществлялось с использованием счетов эскроу». А оставшиеся 4% проектов — нарушают закон, или возможны какие-то иные, легитимные основания неиспользования ими счетов эскроу? 11. Стр. 84 и далее, раздел «Риски банковского сектора». А на риски ликвидности (стр. 85) разве никак не повлияет весьма позитивно охарактеризованная ранее в Отчете возможность клиентов отныне перемещать между своими счетами в разных банках до 30 млн руб. в месяц без комиссий? Я бы советовал как минимум упомянуть этот фактор — пусть и обосновав, например, его некритичную значимость для рисков. 12. Стр. 86: «Снизились риски роста убыточности в автостраховании в связи с постепенным окончанием срока действия полисов, стоимость которых рассчитывалась без учета существенного подорожания автомобилей и запчастей». Ок, риски убыточности снизились. А сам по себе рост стоимости полисов автострахования, о котором однозначно свидетельствует этот абзац, — не несет никаких рисков? Например, развития паттерна уклонения от приобретения полиса и т.п. 13. Стр. 94. Не отрицая сложившуюся в нынешних обстоятельствах «ключевую роль китайского юаня в формировании резервных активов» России, хочется — пусть, наверное, и не в рамках Отчета — понимать, как регулятор оценивает возможные риски от, скажем так, не вполне рыночного механизма формирования курса юаня и какие механизмы хеджирования этих рисков рассматриваются. 14. Стр. 125. Проведенный Банком России эксперимент по оценке фактического воздействия (ОФВ) регуляторных требований — всецело поддерживаю, результаты отличные, необходимо масштабировать, расширять область применения на другие сферы регулирования Банка России. 15. Стр. 150: «В 2023 году продолжилась тенденция сокращения количества ликвидируемых кредитных организаций, их число уменьшилось до 318». Для понимания эффективности действий АСВ и общего состояния банковской системы, возможно, стоило бы привести еще один показатель (если он рассчитывается): средний срок жизни существующих поныне ликвидируемых кредитных организаций после утраты ими лицензии. Иначе говоря, как быстро в среднем удается разгрести эти «Авгиевы конюшни». 16. Стр. 162: «Банк России выявил случаи возможной «мимикрии» финансовых организаций под государственные институты путем использования в наименовании буквосочетания «гос». Необоснованное указание на причастность к государству может вводить потребителей в заблуждение и создавать неконкурентные преимущества таким компаниям. Материалы были направлены в ФАС России для дальнейшей проверки соответствия антимонопольному законодательству». Отличный пример межведомственного взаимодействия. Вообще считаю, что во многих кейсах именно антимонопольное ведомство будет являться для Банка России деятельным партнером, заинтересованным в «голевых передачах» подобного материала для эффективной дальнейшей отработки. 17. Упомянутый на стр. 184–185 «механизм анализа новостного фона для оценки рисков поднадзорных организаций и для допуска соискателей на финансовый рынок», реализованный на рынке микрофинансирования, планируется ли распространить на другие рынки? 18. Стр. 189, последний абзац: «Банк России направил информацию о 34 677 доменах сети Интернет в Генеральную прокуратуру Российской Федерации с целью ограничить доступ к ним. (…) За отчетный период в адрес регистраторов доменов направлена информация о 3639 ресурсах сети Интернет, используемых для совершения противоправных действий в финансовой сфере». Есть ли статистика по результатам указанных действий (количество заблокированных доменов)? 19. Стр. 210: «Среднемесячное количество активных счетов с банками дружественных стран в валютах данной категории стран в 2023 году возросло практически в 1,5 раза по сравнению с 2022 годом, а оборот по таким счетам — более чем в два раза». Почему об этом упомянуто лишь «на задворках» Отчета, а не в первой части? Это явное и очень весомое достижение.