Кирилл Булгаков: "Целью должна стать разработка лучшего софта в мире"

Заместитель генерального директора Холдинга Т1, управляющий директор российского вендора НОТА Кирилл Булгаков - об импортозамещении, о нюансах работы на российском ИТ-рынке и перспективах отечественного софта за рубежом.

Какие тренды на российском ИТ-рынке самые заметные сегодня?

Главный тренд - импортозамещение, которое идет ускоренными темпами. В лидеры ожидаемо выбились те компании, которые начали этот процесс заранее и к началу 2022 года имели задел. Они осознали, что накопленный опыт, экспертизу надо использовать для создания собственных программных продуктов. Есть и примеры игроков, которые занимаются локализацией производства железа. Другой вопрос, что в области разработки ПО результаты видны быстрее: лидеры этого рынка уже демонстрируют существенный успех. Скажем, у крупных банков получается выстраивать финтех-экосистемы, а уровень инвестиций крупнейших ИТ- и телеком-компаний позволяет создавать решения мирового класса.

У нас принято говорить о том, что они все вместе делают примерно одно и то же.

Появления решений, которые отчасти дублируют друг друга, избежать не удастся. Но в этом есть и плюсы: всегда должна быть конкуренция. Итогом борьбы за потребителя станет соперничество мощных экосистем, предлагающих портфолио зрелых программных продуктов на независимом технологическом стеке. А это и есть цель.

Некоторое время назад в правительстве был сессия по PLM-системам, они показывают сумасшедший рост, аналогично офисному ПО. Иными словами, результат вполне реальный…

Действительно впечатляющий рост есть и в части PLM, и в части офисного ПО. Такой подъем обусловлен эффектом низкой базы. Сегмент российских PLM-систем просто не существовал по объективным причинам. Это продукт, который требует очень глубокого уровня экспертизы. Соответственно, чтобы его написать с нуля, нужны колоссальные вложения.

Кроме того, PLM используется в относительно узких предметных областях, например, в некоторых промышленных сегментах. Причем внедрения часто носили лоскутный характер: где-то использовали готовые западные решения на модернизированных линиях, где-то адаптировали софт прошлых поколений.

С офисным ПО другая история. Здесь тоже имеет значение эффект низкой базы, но это класс решений, для которых юзабилити - это едва ли не самое важное. В отличие от условных промышленных систем или бухгалтерского софта, офисным ПО люди пользуются постоянно, как смартфонами. И если оно не безупречно адаптировано, то вызывает отторжение пользователей. Западные компании тратят на изучение UX феноменальные средства. Российские разработчики только приходят к этому, и именно принципиальное решение по импортозамещению стимулировало смену бизнес-фокуса.

В сфере финтеха появились ли уникальные российские продукты, которые стали альтернативой иностранным?

Российский финтех всегда был лидером цифровизации. Банки раньше других почувствовали, что разработка инновационных решений, запуск новых сервисов и выстраивание технологических партнерств - это неотъемлемая часть жизни и залог успешной конкуренции.

Мне всегда было интересно: в чем причина такой прозорливости?

В России банковская розница как направление деятельности появилась всего 20 лет назад. Это небольшой срок. История с банковскими чеками прошла мимо нас, да и классические контактные карты тоже. Банки с нуля строили инфраструктуру во времена активного развития технологий. В России не было легаси (огромного объема кода, доставшегося по "наследству" от первых версий ИТ-систем, прим. ред.), которое сейчас тормозит цифровую эволюцию европейских и американских банков, из-за чего они вынуждены работать по старинке.

А в каких отраслях и классах ПО есть сложности в цифровизации?

В первую очередь это касается узкоспециализированных ИТ-систем, у которых мало пользователей, но разработка которых требует существенных финансовых и временных вложений. Однако, когда потребность в таких системах возникает, государство помогает в их реализации. Например, в 2022 году отечественные авиакомпании перешли на российскую систему бронирования билетов. Если бы не санкции, никто бы не стал переписывать столь сложный софт, потому что это дорого и долго окупается. Поддержка со стороны государства позволила провести переход оперативно.

В России есть еще отрасли, в частности, сельское хозяйство, химическое и пищевое производство, где есть, куда расти в части автоматизации. Например, для обработки полей с помощью дронов нужно ПО, которое будет вести мониторинг земель. В России подобными решениями почти никто не занимается. С появлением отечественных технологий в этой области в определенный момент произойдет квантовый скачок - изменится сам процесс ведения бизнеса, как когда-то это произошло с банками.

Отечественные разработчики сталкиваются сейчас с большими сложностями. С одной стороны, бизнес считает, что российское ПО должно быть дешевле. С другой - по очень многим направлениям наши разработчики просто не сталкивались с задачами и спецификой крупных заказчиков, и сейчас это сказывается. Как вы оцениваете текущую ситуацию?

Беспокойство бизнеса понятно. Компании внедряли целую экосистему решений зарубежных вендоров, потратив миллиарды рублей и несколько лет на внедрение. Сейчас же им необходимо менять эти системы на что-то другое. И хорошо, если ДНК компаний настроено на то, чтобы внедрять новое, потому что в любом бизнесе процессы постоянно меняются, а значит, всегда есть что улучшать.

Наше собственное аналитическое агентство регулярно делает исследование на тему цифровой зрелости отраслей, изучают степень проникновение информационных технологий в те или иные индустрии, способность предприятий к изменениям.

В ряде случае отечественные поставщики ПО, которые давно на рынке, оказались загнаны в те сегменты, которыми по каким-то причинам не интересовались западные ИТ-компании. В результате у таких вендоров есть прекрасный продукт, но нет опыта реализации больших проектов. Для них освободилась новая ниша - бери и делай, но они этого не умеют. И это главная проблема.

И тут, видимо, важно взаимопонимание с заказчиками?

Да, только в синергии разработчика и продвинутого пользователя появляются по-настоящему ценные ИТ-решения. Хорошо, если заказчиком выступает компания, в которой готовы внедрять инновации и экспериментировать, в которой сформирована культура работы с изменениями. Поставщики ПО борются за таких клиентов. С корпорацией без выстроенных внутренних процессов и регламентов сотрудничать сложнее, даже если ИТ-компания сильная и крупная, проект может быть для нее убыточным, а для ИТ-стартапа - фатальным. На этом фоне перед отечественными вендорами появился новый вызов: они либо научатся, либо нет.

Как вы оцениваете кадровый дефицит в вашей компании? Изменился ли он за последний год?

На рынке общий дефицит ресурсов был и остается заметным. ИТ-специалисты переходят из компании в компанию, диктуя рынку повышенные ожидания по заработной плате.

Я не считаю, что последний год критично скорректировал потребность в ИТ-специалистах. Дефицит есть, но он связан, скорее, с ростом запроса на реализацию ИТ-проектов. И отрасль с ним справляется.

Этому помогает то, что в стране сохраняются исторически сильные инженерная и математическая школы. Кстати, обучить и вырастить хорошего программиста гораздо проще, чем инженеров, которые строят корабли.

ИТ-игроки отмечают преобладание джуниор-специалистов на рынке. А на "Финополисе" Максут Шадаев заявил, что ИТ-отрасли нужны еще порядка 500 тысяч ведущих разработчиков в год, которые бы двигали отрасль в целом. Согласны ли вы с такими оценками?

Большое количество джуниоров - это как раз следствие того, что отрасль научилась восполнять потребности. Но дальше эти специалисты должны пройти определенные ступени обучения. Чтобы достичь высоких грейдов, молодым сотрудникам нужно несколько лет. Поэтому ИТ-компании стараются взращивать тимлидов, стимулирующих джуниоров набираться опыта, - их дефицит действительно трудно восполнить.

Мы стараемся искать сотрудников, которые имеют опыт внедрений даже в смежных отраслях, достигали намеченных результатов и сейчас выходят в близкую нам индустрию. Таких экспертов мы готовы брать уже на лидерские позиции.

Как вы оцениваете экспортный потенциал российских решений? Как перестроиться разработчикам, чтобы создавать конкурентоспособный продукт?

Во-первых, нужно сразу создавать продукт как лучший в мире, и ориентироваться на лидеров индустрии. Но это не всё. Секрет успеха западных решений - в системах продвижения ИТ-продуктов, маркетинге (иногда агрессивном) и инвестициях в повышение узнаваемости бренда. Главное: когда компания с самого начала сфокусирована на системе продвижения, она получает больше обратной связи от рынка.

По ряду решений я иногда наблюдаю конфликт между продавцами и командой разработки. Программистам кажется, что правильно будет вот так, а продавцы их возвращают на землю: рынку нужно другое. Слаженные команды начинают трансформироваться, менять продукт под запрос пользователей, и он в итоге лучше продается. А если нет обратной связи, компания может лишь рассуждать о том, что происходит на российском и зарубежном рынках.

Мы активно осваиваем сейчас рынок ближнего зарубежья: Белоруссию, Армению, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан. В этих странах нет импортозамещения, локальный бизнес не обязан покупать наш софт. Но они это делают, а значит, программный продукт хороший и может конкурировать с западными решениями.

Среди малоисследованных зарубежных рынков - Индия, Индонезия, Вьетнам, Малайзия, Филиппины и страны Персидского залива. Уверен, российское ПО будет там востребовано. Также с большим интересом смотрим на страны Южной Америки.