Глава Россетей Андрей Рюмин: доля российского оборудования должна быть больше

— Андрей Валерьевич, Россия столкнулась с беспрецедентным санкционным давлением, которое вызвало нехватку запасных частей и комплектующих зарубежного оборудования. Ощущают ли Россети эту нехватку и насколько может хватить существующего резерва? — Уже несколько лет назад мы начали серьезно заниматься импортозамещением. Благодаря этому сейчас менее 10% нового оборудования приобретается за рубежом. В целом большой процент устройств, применяемых в сетях, был импортным, и объем зарубежного оборудования, установленного на объектах ранее, гораздо больше 10%. То есть у нас большое количество продукции Siemens, ABB, General Electric и так далее. Для ее обслуживания создан резерв комплектующих, и мы уверены, что в течение двух лет никаких проблем с надежностью не будет. Это не значит, что сейчас запас есть, а ровно через два года он закончится. Мы будем его, конечно, поддерживать. Более того, мы хотим этот запас на полтора-два года сохранять на постоянном уровне и считаем, что это достаточно комфортный срок. — Про Siemens, наверное, слышали историю с «Газпромом», что им не вернули турбины для «Северного потока». — Здесь ничего удивительного нет. Для того чтобы снизить риски, мы дополняем систему аттестации иностранной продукции. Будет анализироваться надежность поставки оборудования, возможность его обслуживания в России. Повторюсь, на конец прошлого года мы оцениваем долю иностранного оборудования в новых закупках примерно в 10%, и в первую очередь это высоковольтное оборудование. Понятно, что мы бы хотели, чтобы оно быстрее было замещено российскими аналогами, но моментально это не произойдет. Кроме того, у отечественных поставщиков есть риски, связанные с поставками импортных комплектующих. — Именно российскими, а не альтернативными? — В идеале отечественными. Но, условно, завтра никто не построит завод и не начнет выпускать баковые выключатели на 500 кВт, которые у нас не производятся. Поэтому у нас два пути. Наша компания, где может, меняет технические решения и перепроектирует объект, чтобы можно было применить российское оборудование. В этом случае у отечественных производителей появляется запас в несколько лет. Второе направление — искать оборудование в дружественных странах. Сейчас наши производители ведут переговоры с китайскими и другими зарубежными компаниями о совместной работе, чтобы вся номенклатура необходимой продукции была доступна. — А есть какие-то наработки по альтернативным источникам импорта? — Конечно, есть. Мы всегда смотрели всех производителей, в том числе азиатских. Ряд из них у нас аттестован. При строительстве объектов Россети указывают технические требования, и если нет отечественных альтернатив (по типу, срокам производства, качеству), то подрядчик поставляет соответствующее оборудование из той или иной страны. Если оно соответствует требованиям, то мы его принимаем. И подрядчики уже достаточно давно работают с китайским оборудованием. — Но по качеству оно не хуже? — Абсолютно не хуже. Во-первых, у тех же западных производителей есть заводы в Китае. Кроме того, китайское и корейское собственное оборудование стоит на наших объектах и исправно работает. — То есть 10% — это не только западное, но и восточное оборудование? — Это все вместе. Когда я говорю про 10%, то это не от количества, а от стоимости. У нас же очень много опор и провода, тут ничего импортного нет. — И тогда эти 10% остаются на критически важную часть? — Я бы сказал, что все критически важно. Что более важно — распределительное устройство или опора ЛЭП? Для сетей важно как распредустройство, так и опора. — В Россетях принят корпоративный план по импортозамещению. Вы видите возможность выхода на стопроцентную долю российского оборудования? — Разумеется, базово мы опираемся на импортозамещение, чтобы не зависеть от такой ситуации, которая сложилась сейчас. Необходимо, чтобы доля российского оборудования была больше, но я думаю, что 100% ни одна страна в мире достичь не способна. У нас нет позиции, что западное — это плохо. Есть инвестиционная программа, которую мы должны выполнять. Если, например, иностранный производитель перестает поставлять запчасти, то нам нужна альтернатива, которую мы ищем. Отечественных производителей мы точно так же аттестовываем и видим, что есть продукция лучшего качества, есть что-то похуже, поэтому тут есть некий баланс. — То есть эти 90% компанию устраивают? — Я бы тут сделал упор не на проценты, а на направления. Есть сектора, где практически нет отечественного. Например, системы связи, микроэлектроника. Хотелось бы, чтобы тут была какая-то альтернатива, были наши производства. — Есть известная проблема, что в российском оборудовании присутствует значительная доля импортных комплектующих. Как ее можно решить, на ваш взгляд? — Эта проблема действительно серьезная, и она как раз касается микроэлектроники в первую очередь. Например, есть производители вторичных систем, которые нас уведомляют о сдвигах сроков поставок из-за отсутствия комплектующих, в том числе чипов. В таких сферах хотелось бы больше отечественного. Есть и другие группы оборудования, где «начинка» в той или иной степени иностранная. Мы ужесточаем требования, завершаем разработку корпоративного стандарта по уровню локализации оборудования. Он включает требования по наличию у производителя прав на техническую документацию, по объему производственных операций, выполняемых в России, по происхождению комплектующих. — А какие в России есть решения по снижению зависимости от иностранного программного обеспечения? — Безусловно, иностранного ПО у нас достаточно много. У нас же холдинг, и поэтому, например, у нас половина дочерних компаний на SAP, а половина — на 1С. — Теперь придется всем переходить на 1С. — Да, а может, и на какую-то другую российскую разработку. 1С, конечно, хорошо, но это не панацея. Эта система не во всем может конкурировать с SAP, например, по масштабируемости и аналитическим возможностям. Что касается технологических систем, в Россетях в основном используются отечественные системы управления, но есть и зарубежные. Для нас актуален вопрос интеграции систем. Чтобы увеличить эффективность, мы работаем над созданием общей интеграционной платформы — РС-20. — Пилотные проекты с этой платформой запустите в ближайшее время? — Они уже есть. Модель электрической сети создана для всех ДЗО. В компании «Россети Янтарь» мы ближе всего к созданию полноценной цифровой модели предприятия. Мы показывали платформу в начале месяца на ИТ-форуме в Нижнем Новгороде и получили высокие оценки, в том числе от председателя правительства Михаила Мишустина. — Давайте поговорим на более общую тему. В сложившейся сейчас ситуации какие вы видите вызовы для компании? — Я думаю, что сейчас самый важный вопрос — что будет с экономикой в целом и с отпуском электроэнергии в частности. Пока за пять месяцев мы наблюдаем рост к прошлому году. При этом мы постоянно слышим об остановке работы потребителей, например автомобильных заводов. Мы не знаем, что будет с теми или иными отраслями, и, думаю, ни у кого сейчас нет ответа. Это сложная ситуация, и сейчас приходится жить в состоянии неопределенности. — А какие меры нужны для устойчивого долгосрочного развития? — Можно начать перечислять и не остановиться. Обозначу несколько наших предложений. Первое — это, конечно, льготное техприсоединение. Пора уже решить этот вопрос, потому что это не в помощь, а во вред. По большому счету, все, кому эта мера была необходима, за десять лет ей воспользовались. Сегодня это уже больше похоже на злоупотребление льготами, потому что мы тратим огромные средства на строительство инфраструктуры, которой никто не пользуется. В деньгах выпадающих доходов получается около 25 млрд рублей в год. У нас есть проблемы с неплатежами. Особо остро этот вопрос стоит на Северном Кавказе, но и в других регионах есть сложности. Надо также решать вопрос с потребителями с огромной подключенной мощностью, которые не пользуются ей, а платят за нее все остальные. В целом очень много вопросов. Беседовали Евгения Соколова и Михаил Шаров