Дмитрий Мазепин: "Уралкалий" привлекает "зеленое" финансирование

Владелец "Уралхима" и "Уралкалия" в интервью ТАСС на полях Петербургского международного экономического форума ответил на вопрос о возможности сотрудничества с Белоруссией, а также рассказал, почему он лично возглавил "Уралхим" и что планирует сделать в этой должности, о привлечении "зеленого" финансирования "Уралкалием", возможных партнерах и объединении компаний.

— Дмитрий Аркадьевич, бизнес, наверное, уже соскучился по таким мероприятиям, как Питерский форум. Расскажите, каковы ваши впечатления от нынешнего форума? Каковы его итоги?

— Форума не было, но зато было много интересных моментов, которыми нужно было заняться прошлой весной. Я на сессии сказал, что оцениваю очень высоко, как действовало правительство. Действительно, что отличало нынешнюю ситуацию — это тесное взаимодействие с министрами и вице-премьерами, которые были на постоянном контакте. Они прислушивались к бизнесу, подсказывали как пережить ковидную проблематику. Много нервозности, много всяких проблем было: того не хватает, этого, была работа с колес. Хотел бы пожелать, чтобы так же они взаимодействовали и после того, как ковид закончится, чтобы бизнес рос, развивался и был успешен.

— Если перейти к Уралхиму: вы недавно лично возглавили компанию. Почему вы приняли такое решение? Значит ли это, что просто не нашли никаких достойных кандидатур?

— Наверное, если так смотреть, то отчасти да. Конечно, я бы с удовольствием кому-то это делегировал и занялся той проблематикой, которая меня интересует. Но это только отчасти, потому что после ковида произошло много изменений в экономике, как в российской, так и мировой. И эти вызовы, я считаю, очень фундаментальные: цифровизация, новые технологии и их влияние на разные отрасли экономики. То, что все называют disrupt (подрывные инновации — ТАСС).

Поэтому по совокупности факторов столько стоит глобальных вещей помимо просто обслуживания текущих производственных планов. Да, мы компания по производству удобрений. Мы произвели, транспортировали, отправили нашим покупателям, продали, получили деньги, расплатились с подрядчиками, опять запустили данный проект. Но все эти вышеперечисленные мной мероприятия требуют большой трансформации. И, наверное, кроме меня или вместо меня ее никто не сделает. Поэтому было принято такое решение, что на какое-то продолжительное время я вернусь генеральным директором для того, чтобы все внутри компании осознали, что происходящие изменения — в приоритете. Текущие задачи важны, они будут выполняться. Текущие инвестиции и развитие производства — это безусловная необходимость, но приоритет новых вещей, о которых я сказал ранее, он должен быть, им будет присвоен статус очень важных преобразований.

— Вы сказали, что вы планируете возглавлять Уралхим продолжительное время. Продолжительное — это примерно сколько?

— Какое-то количество лет. Точно не на год. Эта история больше, потому что все проекты, о которых я сказал, всё-таки средние и долгосрочные. Невозможно за год перестроить компанию. Мир поменялся очень быстро. Даже пандемия стала катализатором всех изменений: нас вынужденно посадили дома и заставили пользоваться… все совещания, закупки, всё остальное было онлайн. Всех людей в большой компании не уволишь и новых не приведешь: нужно их обучить, замотивировать, убедить. Они должны разделить эти ценности и тоже отчасти перестроиться. Кто-то должен выйти из зоны комфорта, потому что люди привыкли заниматься операционным бизнесом, а теперь мы говорим: "Нет, ребят, а еще вот будет нагрузка здесь". Мы должны сказать, что трансформация и развитие — это более важно, чем управление текущим бизнесом.

— Если сформулировать ваши основные цели на этом посту буквально в 2-3 предложениях, какими вы их видите?

— Подготовить долгосрочную стратегию успешной компании на рынке сельского хозяйства. Я считаю, что через 10 лет сельское хозяйство как отрасль будет сильно-сильно видоизменено.

— А вы планируете стать углеродно-нейтральной компанией?

— Конечно.

— К какому сроку?

— Это тема новая. Я понимаю, что вы хотели бы услышать от меня какие-то конкретные ответы.

— Я бы хотела, правда.

— Но это требование, и мы понимаем, что через какое-то время мы будем неконкурентоспособны. Например, Уралкалий сейчас уже привлекает зеленое финансирование, кредит с привязкой процентной ставки к динамике ключевых показателей эффективности по устойчивому развитию. Данные по коэффициенту крайне амбициозны, что позволяет собрать в сделке беспрецедентный пул из 18 международных и российских банков. Уже на этой неделе подписываем соглашение на сумму до 1.25 млрд долларов сроком на 5 лет.

Инвесторы и банки верят, что компания этот план выдержит и дают зеленые деньги, которые дешевле.

— Будут ли еще какие-то изменения в менеджменте?

— Я доверяю всем, кто со мной работает последние долгие годы. Они являются лучшими профессионалами в своем деле. Другое дело, что новые компетенции, которые появились или появятся, к ним нужно быть готовыми. Я уверен, что моя команда сможет и с этим новым вызовом справиться.

— Планируете как-то усилить вашу команду? Изменить менеджмент или, может быть, структуру этих обеих компаний?Периодически говорят об их объединении, вы периодически это опровергаете...

— Во-первых, я на сегодняшний день доволен статусом, как есть. Существуют две компании. Они разные, но в то же время дополняют друг друга. О слиянии. В ближайшее время этого не будет. "Уралхим" стал стопроцентным владельцем "Уралкалия". Это нам достаточно для того, чтобы через советы директоров проводить политику, которую мы считаем необходимой для "Уралкалия". "Уралкалий" исторически занимает свое особое место в бизнесе, с точки зрения взаимоотношений с банками у них хорошая репутация. Когда-то это была компания, у которой был листинг.Нет смысла это всё смешивать, и предпосылок сегодня нет. С другой стороны, многие программы, которые относятся к двум компаниям, можно объединять: стратегия, углеродный след, представительства по миру, реализация, торговый дом — это те функции, где мы можем унифицировать вещи. Или как пример пиар. Но всё-таки добыча калия и производство азотных или сложных удобрений — это два разных технологических процесса. Поэтому хотелось бы эффективность "Уралхима" сравнивать с независимыми производителями азотных и сложных удобрений, а эффективность работы "Уралкалия" сравнивать с его конкурентами.

— Если говорить об отрасли в целом, как вы оцениваете рынок минеральных удобрений и ждете ли роста цен?

— Мы ждем роста цен, потому что это общий тренд. Мы довольны, но не оттого, что цены растут, а от того, что наши фермеры, наши клиенты себя чувствуют хорошо. Все индексы сельхозпродукции находятся на высоких или исторических максимумах. Если фермер себя чувствует комфортно, он может вкладывать в развитие бизнеса. А мы его поставщики. Если у фермеров не будет денег, они сразу же свернут всякие закупки, инвестиционную деятельность. Поэтому мы рады, что наше российское сельское хозяйство растет уверенными темпами, порядка 7% в год. Это большой показатель. Мы ориентируемся на то, что приоритет у нас — это внутренний рынок. Мы обеспечиваем, стараемся понимать наших фермеров. Есть с Минсельхозом и с Минпромторгом согласованная позиция, что мы себя ведем социально ответственно на внутреннем рынке. Поэтому мы ожидаем, что 2021 и 2022 годы будут комфортными для нас. Что будет дальше — большой и сложный вопрос, потому что мы привыкли к волатильности на рынке. Дорога в гору когда-то же заканчивается, после будет дорога с горы.

— Китай и Индия — что с вашими контрактами сейчас с этими странами? Они вообще будут или вы постепенно отказываетесь от этой практики долгосрочных контрактов?

— Мы всегда готовы к сотрудничеству, но в настоящий момент мы переговоров не ведем.

— Сейчас начали говорить о возможности санкций против экспорта белорусского калия. Вы это как-то оценивали для себя, как для компании?

— Я понимаю, что санкции — это неприятная штука. И я бы не хотел желать никому из моих коллег по цеху, чтобы у них были проблемы. Я считаю, что мир должен быть открытым. Поэтому я всем своим коллегам по цеху желаю счастья и процветания.

— Про коллег. Вообще какое-то взаимоотношение с белорусами возможно, какое-то возобновление совместной работы?

— Я всегда верю, что Россия и Беларусь — это братские народы.

— Я имела в виду, у вас как у компаний.

— Я ответил.

— Африка и в принципе зарубежные планы. Вы хотите какие-то проекты в Африке реализовывать или просто будете туда поставлять удобрения? Может быть, терминалы какие-то строить?

— Я считаю, что следующие 5 лет мы будем активно заниматься развитием нашего присутствия в Африке. Сначала мы должны их научить, как правильно использовать удобрения, какие технологии помогают им более эффективно этим пользоваться. После этого рассказать всем о нашем продукте, научиться доверять и чувствовать друг друга на основе опыта взаимоотношений для того, чтобы локализовывать какие-то производства на местах. Потому что многие руководители стран африканских, с кем я встречался, этот вопрос задают. Я считаю, по праву задают. Более того, Россия имеет программу по поддержке экспортного потенциала российских предприятий. Это как раз одно из направлений, которое может органично вписаться в данную программу.

— Нужна ли вам господдержка? И если да, то, может быть, по каким проектам?

— Слово господдержка — это очень широкий термин. Мы без государства ничего не можем сделать. Государство — это и регулятор, и папа, и мама.

— Я говорю о каких-то субсидиях, СПИКах. Нужны дополнительные вам сейчас?

— Конечно, мы пользуемся. Мы всеми возможностями, которые нам предоставляют, пользуемся. Оцениваем их, как хорошие механизмы, которые совершенствуются. И правительство на эту тему работает. Мы хотим использовать больше кредитных ресурсов с наименьшей кредитной ставкой. Это понятно.

Я думаю, что государство тоже должно направляющую роль за собой оставить с точки зрения изменения ландшафта сельского хозяйства, потому что технология и цифра меняют взаимоотношения внутри отрасли. Это и оцифровка земель, и дроны и гидропоника. Государство должно быть лидером этих изменений или, по крайней мере, закладывать какие-то приоритеты или преференции для того, чтобы это изменялось. Вот как для IT-компаний убрали НДС, так же и здесь (нужно — прим. ТАСС). Это же IT в сельском хозяйстве, которое потом вернется увеличением валового продукта. Поэтому если правительство это будет делать, я считаю, это правильные шаги.

— Затронули тему, что вы стали единоличным акционером Уралкалия. Почему Rinsoco полностью вышли из капитала?

— Была коммерческая сделка. Мы им предложили, они вышли.

— Вы намерены такой расклад сохранить или планируете каких-то партнеров привлечь?

— Это всегда вопрос договоренностей. Как говорил Остап Бендер, согласие есть непротивление сторон. Если кто-то хочет, и мы согласны, обсуждается хорошая капитализация, почему нет. Был этап, когда это нам нужно было, чтобы сделать эти преобразования. Мы все преобразования сделали, выстроили стратегию. У нас остается независимых четыре человека в совете директоров. Мы благодарны Сергею Викторовичу (Чемезову — прим. ТАСС), что он уже седьмой год председатель совета директоров, он несет большую нагрузку, выполняет огромную работу. Есть независимые директоры, которые помогают ему это делать. И я бы хотел оставить статус присутствия этого высокого уровня корпоративного управления в Уралкалии.

— И последний вопрос про задолженность. У компании большой долг. Он комфортен для вас сейчас, такой уровень?

— Он тяжелый, но к концу года он будет комфортен, потому что EBITDA вырастет.

— За счет чего?

— Роста цен. Ведь не страшен долг, страшен мультипликатор, соотношение. Соответственно, долг может быть одного размера, но если EBITDA маленькая, это страшно, если большая, уже нестрашно. И банкам это нормально.

— Какое соотношение планируете?

— Комфортное.

— Я знаю, что это был неприличный вопрос. Спасибо большое за интервью.

— Спасибо и вам.

Беседовала Елена Карьгина