Антонио Фаллико: COVID-19 — не "черный лебедь", а результат предыдущих десятилетий

Человечество столкнулось со структурным кризисом, который начался более 10 лет назад, поэтому коронавирус нельзя назвать случайностью. Это результат того, что происходило все эти годы, разрушая человеческое общество и природу вокруг нас. Поэтому нужно извлечь уроки и создавать такую экономическую модель развития, которая интегрировала бы и учитывала интересы человека, природы и климата. Об этом в интервью ТАСС на полях Петербургского​​​​ экономического форума рассказал председатель совета директоров банка «Интеза», президент Ассоциации «Познаем Евразию» Антонио Фаллико.

- Какие у вас ожидания от форума? Насколько он долгожданный, какова ваша программа?

- Считаю позитивным уже то, что мы видим друг друга не через экран. Можно считать чудом, что Петербургский международный экономический форум – фактически первый в мире, который происходит в очном формате. Другие, включая Давосский, не прошли. Однако это не значит, что надо игнорировать новую реальность, мы должны принять ее к сведению и противостоять.

Мы должны понимать происходящее, это структурный кризис, который начался не сейчас, а еще в 2007-2008 годах. COVID-19 – это не “черный” лебедь и не какая-то случайность, это результат того, что мы посеяли в предыдущие годы и десятилетия. Все связано с неолиберальной моделью развития. Она приводит к тому, что мы разрушаем и человека, и человеческое общество, и природу вокруг нас.

- Можно подробнее, в чем заключаются эти разрушительные действия?

- Это началось примерно в 1980-е годы. У этой модели развития были и есть позитивные стороны. Например, она позволила сделать большой технологический рывок. Он вывел огромное количество людей из абсолютно черной бедности и нищеты. Но вместе с тем было разрушено внутреннее равновесие на планете между различными социальными группами и слоями. Сейчас мы должны понимать, что одному проценту населения планеты принадлежит 22% всего мирового богатства, то есть мы сталкиваемся с огромным социальным неравенством.

К примеру, возьмем вырубку лесов. Здесь уже дошли до “предела терпимости”, и количество химических веществ, которое мы выбрасываем в природу, возможно, стало тем самым переходным звеном, которое позволило перейти вирусу [COVID-19] от зверя к человеку.

Если будем продолжать идти по этому пути, то получим новые коронавирусы под другими номерами. Мы столкнемся с таким уровнем социального неравенства, что это будет чревато опасными взрывами, которые в состоянии все перевернуть, всю социальную систему равновесия.

- У меня тогда вопрос. А вот те цели устойчивого развития ООН, ESG-направление, на которое сейчас делают упор очень многие компании и банки, они могут стать мерами, которые противодействуют этим тенденциям?

- Естественно, если это, конечно, не просто лозунги. Я полагаю, что международное сообщество поняло, о чем мы сейчас говорим. Если возьмем последнюю книгу про рестарт, которую написал создатель Давосского форума, то он говорит, что мы больше не можем идти по пути, когда компании преследуют только интересы своих акционеров. Компании должны, в том числе, обеспечивать защиту и учет интересов всех тех, кто способствует их успеху. Надо создавать такую экономическую модель развития, которая интегрировала бы и учитывала интересы человека, природы и климата.

- Как сделать то, что сейчас по большей части благотворительность, инвестициями? То есть чтобы компании, предприятия воспринимали это как вложение в будущее, которое когда-нибудь принесет им доход и дивиденды?

- Святые слова вы говорите. Что мы сейчас видим? Чем занимаются правительства? Они дают субсидии, то есть в США и в Европе – это легкие деньги с отрицательными ставками. Заблокированы все увольнения. При этом никто не понимает, кто реально работает, а кто нет. Это благотворительность, а не деньги, которые вкладываются в развитие и прогресс. Сколько можно заниматься ею?

Благотворительность – это дорогое удовольствие, но она ничего не производит. Человек заслуживает работу, способности и шанса развивать их. И, следовательно, он имеет право на получение дохода, который был бы совместим с его трудом и вкладом. Поэтому очень важно не ограничиваться лозунгами.

- Что “Интеза” делает в этом направлении? Какие, возможно, новые корпоративные правила, условия для кредитов, инвестиций вы вводите в связи с этой концепцией?

- Не только наш банк, но и союз всех европейских банков приняли кодекс этический системы финансирования. Например, запрещено финансировать сланцевую нефть и газ. Всё это наносит прямой ущерб природе, климату и окружающей среде. Кодекс нас ограничивает в возможностях финансирования традиционных отраслей и толкает финансировать инновационные технологии, в том числе в нефтегазовом секторе. Это очень важный момент. Надо воспринимать это не как наказание, а как продвижение работы и системы финансирования на более этических и социальных основах.

- Сегодня у нас форум малого и среднего бизнеса, вы активно принимаете в нем участие. Как финансирование, поддержка малого бизнеса сочетаются с этой концепцией ESG-финансирования?

- Сегодня мы стараемся продвигать новые аргументы в том, что касается малого и среднего бизнеса. Будем говорить о циркулярной экономике. Это не какие-то фантазии, это вещь, которую можно делать. Мы пригласили выступить и российские, и итальянские компании, у которых есть конкретный опыт в этом направлении - прежде всего, в медицинской сфере.

- Если немного отойти от геополитических тем, каков ваш прогноз по экономическому росту как в мире, так и в России? Согласны ли вы с тем, что рисков становится меньше и экономика может выйти на восстановительный рост?

- Наш исследовательский центр группы всегда очень консервативен. Они оценивают возможности развития российской экономики в 2021 году в районе 2,5%. Однако они добавили в своих комментариях, что, если развитие будет более агрессивным, в том числе во временном разрезе, тогда мы можем даже перейти 3% барьер. К примеру, если цена барреля будет продолжать расти, это будет означать, что рост экономики происходит уже давно. При этом у России в этом плане двойная выгода, так как она еще может пользоваться более высокой ценой на нефть, чем заложено в проекте бюджета.

- Но ЦБ РФ поменял свою денежно-кредитную политику с мягкой на нейтральную. На ваш взгляд это не станет ли одним из факторов, который замедлит восстановление экономики?

Теоретически да. Но все это делается очень разумно и при понимании реального положения дел. К тому же мы не должны ограничиваться цифрой, которая обозначает базовую ставку и учитывать инфляционные риски. К примеру, если сопоставить 5,5% роста инфляции в России с 5% базовой ставкой получится, что она уже отрицательная. В Европе сейчас говорят о 2% инфляции, однако я уверен, что реальная цифра выше. При этом на 2021 год в США приняли очень амбициозную программу в $6 трлн [на смягчение экономических последствий пандемии - прим. ТАСС], все в кредит. При этом средства не идут в инвестиции, а на благотворительность. Поэтому инфляционные риски довольно серьезные и ФРС США сейчас должна быть очень осторожной и внимательной. Предположительно, что пересмотр политики американского регулятора может замедлить развитие экономики, однако я уверен что это скорее сдержит инфляцию, которая является очень опасным параметром.

- На ваш взгляд, насколько сейчас устойчив банковский сектор в России? Меры поддержки, принятые во время пандемии, были отменены. Может ли это отрицательно сказаться на секторе? Ожидаете ли рекордный рост доли просроченной задолженности?

- У нас было все необходимое время, чтобы «прикопать» необходимые резервы. Если бы мы их потратили на другие цели, были бы проблемы. При этом никто не знает, сколько будет невозвратных кредитов, поэтому все зависит от конкретной политики конкретного банка.

- Банк России уже высказывает обеспокоенность касательно роста потребительского кредитования в России, а также увеличения необеспеченных кредитов. На ваш взгляд, насколько эта обеспокоенность обоснована?

- Центральный банк на протяжении последних трех лет уделял особенное внимание вопросу потребкредитования, и продолжает этим заниматься. У нас же проблемы с потребительским кредитованием могут касаться около 2% [выданных кредитов?].Кроме того, несмотря на то, что другие банки очень сильно продвигают потребительские кредиты, это вряд ли обернется системным кризисом.

Беседовала Лана Самарина